Пропущенный мяч

Бенджамин Пол

Кабинет был размером с Род-Айленд. На пути от двери к письменному столу взгляд невольно начинал искать указатель типа: «Придорожный ресторан через один километр». Письменный стол подавлял своей массивностью и великолепием. Пол и кресла были покрыты персидскими коврами. На стенах, обшитых темным дубом, висели полотна XIX века, которые изображали суда, построенные предками Лайта, а также современные фотографии, представлявшие продукцию «Лайт Интерпрайз» и портреты игроков «Нью-Йорк Американз». Джорджа Чепмэна среди них не было.

Чарльз Лайт поднялся мне навстречу, энергично встряхнул мою руку и жестом пригласил сесть в кресло, обитое красным бархатом.

— Обычно я не принимаю без предварительной договоренности, мистер Клейн, — сказал он, возвращаясь на свое место. — Но меня заинтриговал визит частного детектива. Ради вас я даже отменил деловую встречу, назначенную на десять часов. —

Он широко улыбнулся.

— Надеюсь, что не разочарую вас, — ответил я. — Мне нужна информация по одному вопросу, довольно незначительному, но тем не менее связанному с очень важным делом, которое я сейчас расследую. Это касается серии ложных звонков о подложенных бомбах, которые случались за последние полгода. Некоторые улики наводят на мысль, что существует связь между этими звонками и человеком, который угрожал Джорджу Чепмэну по телефону пять лет назад. Насколько мне известно, именно вы отвечали на эти звонки, и я хотел бы спросить у вас — может быть, вы помните тон и тембр голоса, содержание разговора и прочее. Это помогло бы мне найти недостающее звено.

Чарльз Лайт от души расхохотался, как будто я только что рассказал забавный анекдот.

— Превосходно, мистер Клейн, просто превосходно, — произнес он, вытирая слезы, выступившие от смеха. Немного успокоившись, он сказал: — Мне было любопытно послушать, какую историю вы придумаете для меня. Но я не думал, что вы изберете такой глупый, притянутый за уши сюжет.

Я поклонился:

— Я счастлив, что он так развеселил вас. Мне было бы обидно, если бы вы приняли меня за человека, лишенного воображения.

Веселое выражение внезапно исчезло с его лица, как будто тряпкой стерли мел с доски. В глазах появился холодный стальной блеск, а голос стал жестким и надменным:

— Будет вам, мистер Клейн. Со мной такие игры не проходят. Я знаю, зачем вы здесь. Я вообще знаю о вас все — где вы родились, в какой школе учились, сколько денег зарабатываете. Я знаю о вашей славной, но короткой карьере в прокуратуре. Знаю, где вы живете, где покупаете продукты. Я также в курсе, что вы развелись с женой и у вас есть сын девяти лет. — Он замолчал на мгновение, затем ехидно добавил: — Скучная у вас жизнь, мистер Клейн, ничего примечательного.

— Это вам так кажется, — парировал я, — потому что вы ее не знаете. Что вы слышали о моих ужасных тайнах? О грязных пороках, которые обходятся мне в сто долларов каждый день? Например, о моей склонности к двенадцатилетним девочкам? Не говоря уж о том, что я фотографирую своих клиентов в пикантные моменты, чтобы потом шантажировать. На мой взгляд, вам следует найти нового осведомителя, который не будет так халатно относиться к своим обязанностям.

— Можете шутить сколько влезет, мистер остряк. Я опередил вас и всегда буду опережать. Не воображайте, что сможете тягаться со мной. Вам гарантирован полный провал.

— Согласен, — сказал я. — Вы — великий вождь, Твердый-как-скала, я дрожу от страха. Но мне непонятно одно: если вы знаете так много, как утверждаете, то почему вы согласились меня принять?

— Я просто хотел дать вам хороший урок.

— Замечательно. Должен ли я вести конспект?

— Необязательно. Я говорю очень простые и понятные вещи, вы без труда запомните их.

— Как мы назовем нашу лекцию?

Лайт зло прищурился.

— Назовем ее «Основные данные по изучению Джорджа Чепмэна с примечаниями для частного детектива Клейна».

Он замолчал и наклонился вперед, желая убедиться в полнейшем моем внимании.

— Я расскажу о Джордже Чепмэне, потому что я знаю, что он вас нанял, и хочу, чтобы вы услышали мою версию истории. Я обладаю огромным богатством, мистер Клейн, и использую деньги для самых различных целей. Основную часть капитала я пускаю в оборот для получения прибыли. А другую, меньшую, я могу тратить, как мне вздумается. На протяжении многих лет моим главным развлечением была бейсбольная команда. Я люблю спорт, соревнование, мне нравится общественное признание, которое я получаю благодаря команде. И мне нравится общаться со спортсменами, которые работают на меня. Это большие дети, трогательные в своей наивности и беззащитности перед окружающим миром. Лишившись своего таланта, восемьдесят процентов из них могут работать лишь на автозаправках или рабочими на фермах. Но особые законы профессионального спорта делают из них богачей и возносят на вершину славы. Такова жизнь, и я ничуть не жалею об этом. Я сам многое сделал для создания такого положения. Вы, вероятно, слышали, что зарплата, которую получают «Нью-Йорк Американз», одна из самых высоких в мире бейсбола. Я хочу, чтобы мои игроки были счастливы, и нахожусь с ними в хороших отношениях. Иногда, однако,

появляются люди, которые пытаются пользоваться мной в личных целях и злоупотреблять моим доверием. Как правило, такие спортсмены отказываются ехать на соревнования в другие города вроде Кливленда или Милуоки. Джордж Чепмэн был одним из таких спортсменов. Но я не мог ни обменять, ни продать Чепмэна из-за его бесспорной ценности для команды и популярности среди населения нашего города. Если бы я решил избавиться от него, это не лучшим образом отразилось бы на моих делах. Итак, я сдержал гордость и попытался найти контакт с Чепмэном. В отличие от большинства своих коллег он далеко не глуп, не буду отрицать. Когда я впервые встретил его, ему был двадцать один год и он уже знал, чего хочет от жизни. Он отдавал себе отчет в том, что спорт — очень узкая специальность, к тому же ограниченная возрастными рамками, и еще он понимал, что у него есть шанс получить счастливый билет в богатое будущее. Я думаю, Джордж не получал от бейсбола никакого удовольствия, но использовал его как трамплин для прыжка к более высокому положению. После пятого его сезона мы начали переговоры о заключении долгосрочного контракта. Он выдвигал совершенно немыслимые требования, но в конце концов мы пришли к компромиссу. Контракт сделал из него одного из самых богатых спортсменов за всю историю бейсбола. Здравый смысл подсказывал мне, что я совершаю глупость, но иногда я позволяю себе сделать широкий жест. Я бы назвал это своим трагическим недостатком. Спустя две недели после подписания контракта Чепмэн стал жертвой несчастного случая и навсегда закончил спортивную карьеру. Поверьте, я был потрясен не меньше остальных. Каковы бы ни были мои личные чувства к Чепмэну, это ужасно — видеть, как на глазах рушится карьера и жизнь молодого сильного человека. Когда же улеглось первое волнение, я понял, что очутился в сложной ситуации. Я обязался выплачивать Чепмэну значительную сумму в течение восьми лет, а он даже не сможет выйти на поле. Ко всему прочему я был связан пунктом контракта о телесных повреждениях и травмах. Это было несправедливое условие, принимая во внимание неожиданность происшедших событий, и я предложил Чепмэну прийти к полюбовному соглашению и поделить деньги. Он отказался. Я предложил ему тренерскую работу. Он отказался. Я предложил ему должность генерального директора. Он отказался. Я предложил ему пост президента фирмы! Он отказался. По-моему, Джордж Чепмэн втайне был рад избавиться от бейсбола. У него даже не хватило приличия провести со мной честные переговоры. Я испытываю глубокое отвращение к этому человеку. Это шарлатан, обманщик и наглец. Больше всего на свете я мечтал отомстить ему. И вот мой час настал, мистер Клейн, и я уничтожу Чепмэна. Он ввязался в политику, она его и погубит.

Он довольно улыбнулся, наслаждаясь собственной изобретательностью и красноречием. Я прослушал лекцию об определении смысла жизни по Лайту и должен был, видимо, рухнуть на колени и со слезами молить о пощаде.

— Очень интересно, — сказал я. — Но меня это не касается. Это ваше личное дело. Я жду обещанных примечаний для частного детектива Клейна.

— Прежде мне хотелось показать вам истинную сущность человека, на которого вы работаете.

— Вам, наверное, сложно понять, но я не выбираю своих клиентов и не сужу об их моральном облике. Я не требую от них рекомендательных писем.

Но Лайт меня не слушал. Скрестив руки на животе, он начал размеренным тоном:

— Я не люблю повторять, поэтому слушайте меня внимательно, мистер Клейн. Я объявляю войну Джорджу Чепмэну и не успокоюсь, пока не добьюсь окончательной победы. Это будет война с большими потерями. Я понимаю, что вы просто невинный зритель, но, работая на Чепмэна, вы заставляете меня рассматривать вас как потенциального противника. Если вас не прельщает перспектива попасть между двух огней, я советую вам немедленно прервать всякие отношения с Чепмэном. Хотя мы придерживаемся разных точек зрения, лично против вас я ничего не имею. Вы ценный человек, мне бы не хотелось, чтобы вы пострадали в переделке, которая вас не касается.

— Вы собираетесь предложить мне деньги? — спросил я. — По-моему, именно в такие моменты на сцене появляется туго набитый кошелек.

— Я готов предложить вам пять тысяч долларов.

— Кажется, я уже слышал где-то эту цифру.

— Пять тысяч долларов — мое первое и последнее предложение.

— Спасибо, — сказал я. — Спасибо, не надо.

Лайт пожал плечами:

— Как хотите.

На этом разговор был закончен. Лайт водрузил на нос очки и стал сосредоточенно перебирать бумаги на столе. Занавес опущен, актерам пора расходиться по домам, а я, как забытый реквизит, остался валяться за кулисами. Я встал и направился к двери. На пороге я обернулся: