Пропуск в райский сад
Шрифт:
— Не волнуйся! — Мама погладила его по голове и чмокнула в щеку. — Меня вылечат обязательно!
Наверное, сильно, решил Марк и не рискнул спрашивать.
Дедушка и папа были уже на работе, и маму в больницу повезла бабушка. Они спокойно болтали с мамой о чем-то, но ощущение, что бабушка не нравится маме, Марка не покидало.
Больница превзошла все его ожидания — просто межгалактический корабль! Столько здесь было всяких серебристо-металлических штучек — одни лестничные перила чего стоили. А сколько стеклянных дверей
— Смотрят глазками, а не ручками. Слушайся бабушку, малыш, и обязательно приходите завтра. Я буду скучать.
Все расцеловались на прощание. Марк очень внимательно опять наблюдал за мамой. Так хотелось ошибиться!..
Каждой день утром они с бабушкой навещали маму, а потом обедали в каком-нибудь кафе и гуляли по Парижу. И это было просто восхитительно! Марк гордо перехватывал взгляды прохожих, посматривавших на его бабушку. Но она никого не замечала, кроме своего внука.
— Ты вылитый Жан-Луи в детстве! Мне кажется, будто я помолодела, потому что со мной снова мой маленький сыночек.
Мучительный вопрос разрешился сам собой в первом же уличном кафе: бабушка курила, а мама сердилась, даже когда курил дед, особенно в доме.
В субботу Марк отправился к маме вместе с папой, и они, запасясь провизией, целый день провели в больничном парке. Как и всякие другие посетители и пациенты, они тоже расположились на траве и устроили пикник. Мама выглядела усталой, но все равно это немножко напоминало пикники в Бон-Авиро, а потом папа предложил Марку переночевать у него.
Марк уже знал, что папа живет отдельно, и это было еще более удивительно, чем даже красивая курящая бабушка, хотя та и объясняла:
— Он же взрослый, и у него своя жизнь. Папина квартира совершенно не походила
на квартиру его родителей. Здесь было всего две комнаты: одна напомнила Марку первый этаж их дома в Бон-Авиро, потому что здесь ютились сразу и гостиная, и кухня, но была совсем малюсенькой по сравнению с ним. Зато вторая! Просторная, с огромными окнами и битком набитая холстами, мольбертами, этюдниками, красками, кистями, рулонами бумаги, картонами… Но что здесь, что в жилой комнате беспорядок царил просто чудовищный! И это было восхитительно!
— Ты никогда не убираешься? — спросил Марк.
— А зачем? — хмыкнул папа. — Тратить время.
— Я понял! — обрадовался Марк. — Ты нарочно живешь отдельно, чтобы не убираться! Ты здорово придумал.
На следующий день они опять вместе с мамой устроили пикник на траве в больничном парке. Потом к ним вдруг подошла какая-то улыбающаяся девушка.
— Это Кларисс, — сказала мама. — Наша с папой подруга. Мне бы очень хотелось, чтобы ты тоже подружился с ней. А я что-то чувствую
Марк меньше всего ожидал, что у мамы в Париже есть подруга, но Кларисс ему понравилась. Она была тоже художница, как и папа, к тому же она сразу придумала веселую игру — Марк черкал в альбоме каляки-маляки, а Кларисс быстро превращала их то в забавных зверушек, то в машины или в человечков, да еще моментально придумывала про них истории. Потом каляку-маляку изображала Кларисс, и теперь уже Марк дорисовывал картинку и сочинял рассказ.
Вечером Марк рассказал бабушке и дедушке про Кларисс. Они переглянулись.
— Я рада, что тебе она понравилась, — сказала бабушка. — Она неплохая.
— Да, она славная, — с улыбкой покивал дедушка. — Я тоже давно ее знаю. Она была моей студенткой.
Потом целых три дня в больницу не пускали посетителей. У бабушки были какие-то неотложные дела, и поэтому Марк целыми днями гулял с Кларисс. Где только они не побывали! В зоопарке, в цирке и даже в Лувре! Марку так понравилось среди картин, что он согласился уйти только тогда, когда объявили по радио, что музей закрывается на ночь.
Вечером к ним присоединялся папа. Он шутил, но Марк видел, что папа грустный, и понимал, что тоже скучает по маме.
Наконец посещения в больнице разрешили, и они сразу все вместе — папа, он, Кларисс, дедушка и бабушка — отправились к маме. Папа и дедушка ради этого даже отпросились с работы.
Мама выглядела очень бледной, и у нее были спутанные волосы, но она улыбалась, хотя за все время так и не встала с кровати. Бабушка сидела рядом и бережно расчесывала ей волосы. И Марк видел с облегчением, что маме это приятно, и что маме вообще приятно, что они все вместе здесь.
В тот год Марк должен был пойти в школу, и папа приехал накануне первого сентября, но не один, а с Кларисс. Причем у Кларисс был очень смешной неуместный животик. Когда дед ее увидел, он вдруг побагровел и непривычно грубо рявкнул:
— Что это значит!? Твой муж — магометанин?!
— Папа, немедленно успокойся! — Мама тоже непривычно повысила голос. — Ты же знаешь, что у меня больное сердце! И я могу в каждую минуту умереть. Но я хочу, чтобы у моего сына была добрая, ласковая мачеха! Кажется, я имею на это право?
Дед махнул рукой, плюнул и ушел.
Мама ласково обняла Кларисс, поцеловала ее в обе щеки.
— Не волнуйся, дорогая. Отец отходчивый. Он же прекрасно понимает, что я права. Ты ведь будешь Марку хорошей матерью? Правда? Сынок, правда же наша Кларисс очень хорошая? — Она погладила Марка по голове.
— Мамочка! — воскликнул он, приходя в себя. — Ты умрешь прямо сейчас?
— Ну что ты, малыш! Я постараюсь пожить подольше. А у тебя, между прочим, очень скоро будет сестричка или братик! — И она нежно потрогала животик Кларисс.