Пророчество Апокалипсиса 2012
Шрифт:
Я тоже взял вторую чашу.
— Не могу допустить, чтобы старый человек напивался в одиночку.
Повернувшись, я присмотрелся к ауианиме. Как и многие женщины в нашем селении, они в большинстве своем не прикрывали грудь, но зато пользовались притираниями и мазями, старательно осветляя кожу разного рода снадобьями. Их груди, ладони и шеи украшали татуировки цвета индиго. Губы у всех были ярко-красными от кошенили, а некоторые красили в алый цвет заодно и зубы. Волосы эти красотки носили распущенными,
Сзади к нам вдруг подошел Дымящийся Щит.
— Заметил, как часто наши женщины делают себе татуировку в виде черепа, особенно на груди? — поинтересовался воин. — А у многих маленькие, ярко окрашенные лазурью или кармином черепа висят на шее, на цепочке или шнурке.
Воитель-Ягуар был прав. Присмотревшись получше, я убедился, что немало женщин и вправду носят на шее маленькие черепа.
— А что, мужчины разве не находят черепа… отталкивающими? — спросил я.
— Будь это так, то стали бы наши подруги их носить? Они живут за счет своей привлекательности и прекрасно знают, чт о нравится мужчинам и возбуждает их.
— А сам ты какого мнения? Тебя смерть не отвращает?
— Смерть всегда рядом с воином, сидит у него на плече, словно птица на насесте. И я нередко находил ее привлекательной и даже тосковал по… нескончаемой ночи.
— Но если ночь никогда не кончится, ты не сможешь вернуться на землю грифом.
— То был сон. А смерть — это реальность.
— И она никогда не устрашала тебя?
— Боец относится к войне, как любовник, Рубец. Геройская гибель — это то, к чему он стремится. Для воина такая смерть есть мудрейший советник и высочайший дар.
— Это в том случае, если человек умирает ради высокой цели, — сказал я.
— Безусловно.
— А как насчет смерти на камне? — спросила Цветок Пустыни.
— Считается, что мужчины и женщины идут на нее добровольно.
— Они видели сегодняшнее жертвоприношение, — сказал Звездочет. — Жертвы были… мало похожи на добровольцев.
— То, как человек умрет, определяет его посмертную участь, — уклончиво отозвался наш воин. — Если он не был готов, Миктлантекутли не возрадуется. Забирать жизни людей, когда они не готовы, — это грех.
— Человек на камне явно не был готов, но жрецов это не остановило, а народ ликовал, — заметил я.
— Мы чтим богов, преподнося им кровь друг друга, питая их плотью друг друга, отдавая своих дочерей этим злобным, невидимым существам, — произнес Звездочет. — Таково лежащее на нас проклятие… чернота наших сердец.
— Заметил ли ты, как черны глаза наших соплеменников? —
— Я думал, мы убиваем друг друга во имя богов, — заметил Звездочет, но в голосе его звучала ирония. — Наши жрецы оправдывают даже низкую смерть, такую как благочестивое самоубийство.
— Благочестивое самоубийство? — повторил я, понимая, как мало еще знаю о религии и богах Толлана.
— Большинство из нас отправляется в преисподнюю Миктлантекутли, — пояснил Звездочет. — А самоубийцы попадают прямиком в блаженную страну Тлалока, край вечной весны и ярких цветов, изобильной пищи, возносящихся к небу гор, синих рек и могучих, как башни, деревьев.
— Ну, это уж полная глупость! — не выдержал я.
— А ведь предупреждал я его, чтобы не распускал язык, — сказал Звездочет Щиту, бросив на меня неодобрительный взгляд. Потом такой же взгляд достался и Ягуару. — Он не понимает, чем живет Толлан и здешние жрецы. — Последние слова Звездочет произнес шепотом.
— Слушай его, Рубец, — велел Щит. — Он плохому не научит. Да, они превозносят смерть ради самой смерти, и чем более она жестока, тем лучше. Пытаться предлагать иное — означает покушаться на их власть.
— А чему поклоняемся мы? — спросил я.
— Этот старик есть величайший и последний наш звездочет. — Воин указал на нашего спутника. — Он поведает тебе все о звездных богах. Возможно, ты поможешь ему завершить дело всей его жизни — Календарь конца времен. И в один прекрасный день ты разделишь с ним почитание звездных богов.
— Я недостаточно знаю, чтобы чтить их как должно.
— Он тебя научит.
— И уж конечно, мне не терпится узнать побольше насчет Календаря.
— Календарь долгого счета начинается много солнечных циклов назад, он древний, как сами звезды, и непостижимо сложен, — сказал Звездочет.
— И единственный ученый, способный вычислить и начало времен, и их конец, стоит перед нами, — прошептал Дымящийся Щит.
— А почему никто в городе не помогает в твоей работе? — осведомилась Цветок Пустыни.
— В наше время жрецы не жалуют истинную науку о звездном небе, — покачав головой, ответил старик. — С их точки зрения, звездные боги нужны лишь для того, чтобы морочить головы невеждам, и ничего более.
Они запугиванием вынуждают людей отдавать им свое имущество и заявляют, будто это звездные боги без конца увеличивают их могущество.
— Но как же тогда они позволяют Звездочету изучать небеса? — спросила Цветок Пустыни.
— Он занимается этим по личному повелению правителя, — ответил Дымящийся Щит.