Пророчество крови
Шрифт:
– Достаточно! – крикнула Гермиона, а потом немного спокойнее продолжила: – Забудь об их судьбе, только из-за того, что сделала Нарцисса и Драко. Война закончилась. Какая разница где они и что с ними?
– Какая разница? А разница в том, что в Министерстве от меня требуют, чтобы я провел их в дом Малфоя, потому что я там был. Но на доме стоит защита, такой же как на Гриммо. Дом не наносим, они наложили чары доверия и теперь в замок не попадут даже те, кто там был. В чем ещё разница? А в том, что Малфой, как ты говоришь, Драко, с которых пор, кстати, он просто «Драко», все время нашего знакомства издевался надо мной, тобой, Роном, все время прикрываясь известным папочкой, а затем ... Тебе напомнить шестой
– Могу – снова тихо и со слезами в уголках глаз сказала девушка. – Потому, что благодаря проклятым Малфоям мы живы. Ты жив. Они... какая уже разница...
– «Они»? Что ты имеешь в виду?
– Ничего... – тяжело выдохнула девушка. – В том-то и дело, что я не хочу знать, что с ними и где они. И было бы очень хорошо, если бы и ты сделал то же.
– Герм – друг подошел к своей боевой подруге, обнял и начал говорить тише. – Я не хочу их найти, чтобы наказать, я хочу помочь спасти от наказания. Не знаю, как на счет Люциуса, но Нарциссу я бы поблагодарил. Ты знаешь, о чем я думал, она же спасла меня из-за своего сына. Она спрашивала о нем. Меня снова спасла материнская любовь.
– Гарри – Гермиона чуть отклонилась от друга, чтобы посмотреть ему, – спасибо.
– За что?
– За то... просто спасибо – девушка быстро стерла слезинку, которая все же скатилась по щеке и взяла друга за руку. – Пошли, потому что Джинни будет волноваться за тебя.
– И тебя.
Гарри забрал свою руку из руки Гермионы. Обняв её за плечо и прижав к себе, он поцеловал в висок. Девушка закрыла глаза и тяжело вздохнула, пытаясь успокоить мучительный вихрь эмоций, которой поднялся внутри и смешивал в кучу все воспоминания прошлого. Но она не будет плакать, только не перед ним. То, что было... она выбросила в пропасть возле школы. А с сегодняшнего она начнет жить заново... по крайней мере, попытается. Но через час Гермиона снова плакала. Уткнувшись носом в плечо друга, она всхлипывала и искренне оплакивала свое прошлое, которое хотела вернуть, но не получилось. Когда дверь квартиры открыл её отец, тот, кто еще какой-то год назад просил «наслаждаться юностью», кормил мороженым, как в детстве, и подарил маленькую сумочку, расшитую бисером, которая и сейчас была с дочерью – сердце замерло. Гермиона забыла о своей вымышленной и четко распланированной легенде, что она сотрудник компании, которая занималась продажей их дома в Лондоне, что возникли проблемы в оформлении документов и они должны вернуться назад. Она просто стояла и не могла отвести глаз от родного и дорогого человека. Как он может спрашивать, кто они и что им нужно. Это я, Гермиона, твоя дочь! Вдруг из комнаты вышла...
– Мама! – Гермиона шагнула через порог квартиры.
Но рука мужчины преградила вход дальше. Но она не может не узнать. Я твоя частичка, твоя кровь. Я твоя дочь! Неужели Беллатриса смогла забрать то, чего у неё никогда не было, то, чего она никогда не чувствовала? Мама... Папа... Рекалл! (Придуманное автором заклинание, которое является контрзаклятием после Обливиэйт.)
– Мисс, извините, но Вы ошиблись – спокойно сказала женщина.
– Герм – Гарри, который все стоял позади, сделал шаг, положил руки на плечи подруги и тихо сказал: – Пойдем. Не мучай себя.
Гермиона в последний раз посмотрела на удивленных родителей, а потом развернулась и пошла прочь по коридору обычной австралийской многоэтажки.
– Мисс... – женщина с расстроенными глазами, вышла в коридор.
– Извините, прощайте, – сказал
Гермиона без всяких эмоций на лице, без единого слова она шла по коридору, а друг шел рядом и также не знал, что говорить. Но как только двери лифта закрылись, он взял подругу за руку и трангрессировал. А через несколько секунд друзья уже стояли в знакомом коридоре на Гриммо. Открыв глаза, Гермиона посмотрела на Гарри и, больше не в состоянии держаться, бросилась ему на грудь и... расплакалась. Она плакала и плакала, удивляясь откуда берутся эти слезы, спрашивала себя, сколько ещё сможет. Через некоторое время в доме появилась Джинни, она приготовила чай и заставила подругу выпить. Но как только девушка поставила чашку на поднос, глаза закрылись и тело обмякло на диване.
– Джинни, что с Гермионой? – Гарри зашел в гостиную и увидел распластанное тело подруги и довольную собой девушку, которая сидела рядом.
– Гарри, все нормально. Я подлила ей в чай успокоительного зелья. Если бы я предложила прямо, она бы отказалась. Она просто спит.
– Но когда ты успела? Как ты могла знать, что она вернется в таком состоянии?
– Я чувствовала, что так будет. Она рано или поздно просто должна сдаться. Посмотри на неё, она – Гермиона Грейнджер, которая все годы старалась быть лучшей во всем. Она как и ты, жила ради других. И кто она сейчас – никто! У неё забрали все.
– Джин, это все из-за меня... но я не знаю, что сделать, как ей помочь.
– Ей нужен кто-то, кто будет всегда рядом.
– Что? Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду – парень вскочил с кресла, в котором сидел до этого.
– Гарри – нежно сказала рыжая гриффиндорка и подойдя к своему парню крепко обняла, – ей нужен человек, который сможет разделить боль утраты, человек, который и сам знает, что такое потеря родных, человек, который поможет ей вновь поднять голову и посмотреть вокруг, человек, ради которого она захочет встать и жить дальше. У меня есть ты, у тебя – я. А Гермиона совсем одна.
– Джинни, но это не наше дело. Она должна разобраться в этом сама.
– Как она это сделает, посмотри на неё.
Джинни отошла от парня и сделала несколько шагов к дивану, на котором спала истощавшая не только физически, но и духовно девушка. Синие круги под глазами, бледная кожа, ужасный вид и состояние волос.
– Гарри, ей надо любви. Она её оживит.
– Джинн, мы не заставим её любить.
– Мы подтолкнем к тому, кто уже любит и готов ради неё на все. Тот, кто и сам зализывает раны, нанесенные войной.
– И кого же ты имеешь в виду?
– Гарри, это же просто. Это Рон! Вы всегда были рядом. Он её безумно любит. Он поможет. И она также его полюбит.
– Джинни, нет.
– Почему? Это наша обязанность, ведь мы знаем, как это – быть счастливыми. Ты не хочешь, чтобы твои друзья были такие же?
– Подожди, пожалуйста, несколько минут.
– Что ты хочешь сделать?
– Отнести её к себе, пусть спокойно отдохнет, ты, наверное, сделала крепкое успокоительное, и скоро она и так не проснется. А когда я вернусь сюда, я тебе кое-что расскажу.
– Что?
– Это что-то очень интересное, а ещё доказательство того, что нам не стоит вмешиваться в дела этих двух.
Гарри поднял подругу на руки и понес в комнату. А Джинни, устроившись на диване, осталась ждать рассказ о том, что может быть между её братом и подругой такого, во что «не стоит вмешиваться». Как только гриффиндорец вернулся, он улегся на диван и, положив голову своей девушке на ноги начал свой рассказ. Историю, которую он видел со стороны. А после того, как он сказал последнее слово, он посмотрел на Джинни и увидел красные глаза, в которых стояли слезы.