Пророчество орла

Скэрроу Саймон

— Ну, как нынче дела у моего центуриона? Есть новости?

Катон покачал головой.

— Назначения пока ни один из нас не получил. Правда, сегодня у нас состоится встреча во дворце. Так что, вполне возможно, попозже я смогу поделиться добрыми новостями.

— Хм… — Велина наморщила лоб. — Как понимаю, я должна пожелать тебе удачи?

— Это было бы кстати.

Она пожала плечами.

— Видеть не могу, как ты изводишься. Сколько вся эта тягомотина продолжается — месяцев пять?

— Три.

— Ну а что, если так

ничего и не найдется? Тебе надо подумать о возможности заняться в жизни чем-то другим. Может быть, тем, что лучше вознаграждается? — Она выгнула дугой бровь и на миг надула губки. — Такой молодой и похожий на мужчину малый, как ты, мог бы пойти далеко в правильной компании. Может быть.

Чувствуя, что краснеет, Катон отвел глаза, повернувшись к очагу. Неприкрытые знаки внимания со стороны Велины смущали его, и ему отчаянно хотелось убраться со двора, пока та не начала расписывать свои планы в отношении его еще подробнее.

Тем временем старик, варивший кашу, снял наконец свой котелок с железной жаровни и поплелся к лестнице. Габиния потянулась к своим горшкам.

— Извини, — произнес, вставая, Катон. — Ты не разрешишь мне пройти первым?

Та молча подняла на него глубоко запавшие, холодные глаза.

— Нынче утром у нас времени в обрез, — пустился в торопливые объяснения Катон. — У нас важная встреча, опаздывать нельзя, надо выйти из дома как можно скорее.

При этом он скорчил умоляющую гримасу и чуть-чуть склонил голову в сторону жены булочника. Худая женщина поджала губы, пряча улыбку, взглянула с почти нескрываемым удовольствием на явно раздраженную Велину и с готовностью сказала:

— Конечно. Раз ты так спешишь, проходи вперед.

— Спасибо, — промолвил Катон с благодарным кивком. Он поставил миски на решетку, добавил в ячмень воды из лохани и стал помешивать варево, дожидаясь готовности.

Велина фыркнула, повернулась и зашагала обратно к пекарне.

— Что, крепко она на тебя глаз положила? — спросил Макрон, выскребая дно своей миски корочкой хлеба.

— Боюсь, что так, — ответил Катон, уже покончивший с едой и сейчас с помощью старой тряпицы натиравший воском свое кожаное снаряжение. Несколько прикрепленных к ремням медальонов, полученных за боевые заслуги, сверкали, как только что отчеканенные монеты. Он уже надел свою плотную воинскую тунику и чешуйчатый панцирь и застегнул на икрах полированные поножи, а теперь, добавив на тряпицу еще воска, усердно добавлял блеска портупее.

— Ну и как, собираешься ты что-нибудь с этим делать? — гнул свое Макрон, изо всех сил стараясь подавить усмешку.

— Ну, точно уж не сейчас. У меня и без того есть о чем беспокоиться. Если мы не уберемся отсюда побыстрее, я с ума сойду!

Макрон покачал головой.

— Ты еще молод. У тебя впереди двадцать, а то и двадцать пять лет службы: времени более чем достаточно. Вот со мной дело обстоит иначе. Пятнадцать лет, это самое

большее. Возможно, нынешнее назначение будет для меня единственным шансом поднакопить деньжат перед выходом в отставку.

В голосе его звучала такая озабоченность, что Катон прервал свое занятие и поднял глаза.

— Тогда нам тем более следует попытаться извлечь из нынешней встречи все, что можно. Я долго ее добивался, отираясь возле канцелярии, так что опаздывать нам никак нельзя.

— Ладно. Я тебя понял, парень. Сейчас буду готов.

Чуть позже Катон отступил на шаг и окинул Макрона оценивающим взглядом.

— Как я выгляжу?

Катон снова смерил друга взглядом и поджал губы.

— Сойдет.

— Тогда идем.

Когда два командира, спустившись по лестнице, вышли из доходного дома на улицу, их сверкающие доспехи и яркие красные плащи тут же привлекли к себе внимание. На головах у обоих красовались полированные шлемы с поперечными гребнями из плотного конского волоса. Катон, держа в одной руке трость и положив другую на рукоять меча, подтянулся и выпрямил спину.

Кто-то присвистнул: обернувшись, Катон увидел Велину, стоявшую в проеме двери, что вела с улицы в пекарню ее мужа.

— Да, на вас посмотришь, так поневоле захочешь иметь дело с военными, — промолвила она.

Макрон ухмыльнулся.

— Уверен, это можно будет устроить. Погоди только, когда мы вернемся из дворца.

Велина слабо улыбнулась.

— Буду очень рада видеть… вас обоих.

— Меня в первую очередь, — заявил Макрон.

Катон взял его за руку.

— Ну, пойдем, наконец. Не то опоздаем.

Макрон подмигнул Велине и бок о бок с Катоном зашагал вниз по склону, по направлению к Форуму и блистающей колоннаде огромного императорского дворца, высившегося на Капитолийском холме.

Глава третья

— Центурионы Макрон и Катон? — Преторианец наморщил лоб, всматриваясь в лежащую перед ним на столе таблицу. — Вас нет в списке.

Макрон широко улыбнулся.

— Посмотри еще раз, а? Как следует посмотри, если ты меня понимаешь.

Караульный пожал плечами, устало вздохнул, всем своим видом показывая, как ему надоели подобные, бесконечно повторяющиеся сцены, откинулся назад за столом и покачал головой.

— Прошу прощения, центурион. Я выполняю приказ. Никто не может быть допущен во дворец, если его нет в списке.

— Но мы должны быть в списке, — возразил Катон. — Нам было назначено на сегодня. У нас встреча в военном ведомстве, с прокуратором, который занимается служебными назначениями. Сейчас как раз подошло время, так что прошу нас пропустить.

Караульный поднял бровь.

— Ты знаешь, сколько народу пыталось проскочить мимо меня таким манером?

— Но я говорю правду!

— Правда может быть одна: если вам назначено, вы должны числиться в списке. Раз вас там нет, значит, вам не назначено.