Пророчество (Симфония веков - 2)

Хэйдон Элизабет

Рапсодия резким движением вырвала руку.

– Отпусти, - прорычала она.

Разъяренный Акмед потянулся к Звездному Горну.

– Проклятье...
– Он отпрянул от неожиданной боли, когда Рапсодия молниеносно выхватила меч, его клинок скользнул по ладони Акмеда и обжег кожу.

– Никогда не пытайся отобрать у меня этот меч, если ты не готов обнажить свой!
– закричала Рапсодия.

– Дитя Неба?

Все трое завертели головами, оглядывая Лориториум и пытаясь понять, откуда доносится голос Праматери. Знакомое щелканье и шуршание помогли Рапсодии узнать голос, хотя он звучал едва слышно.

Грунтор первым

оправился от удивления.

– Посмотри сюда, дорогая, - сказал он Рапсодии, указывая на Спящее Дитя.

Ошеломленная Рапсодия подошла к алтарю из Живого Камня, где лежало Дитя. Она посмотрела на гладкую серую кожу, спутанные коричневато-желтые волосы, похожие на высокую траву в середине лета. Рапсодия осторожно провела ладонью по лбу Дитя, стирая налипшую грязь и пыль, и ощутила мощную волну энергии, пульсировавшей в камне алтаря и идущей от тела Спящего Дитя через ладонь прямо к ее сердцу. С некоторым усилием Рапсодия ответила:

– Да, Праматерь?

На лбу Спящего Дитя появились морщины, речь давалась ему с трудом. Наконец с его губ слетели последние слова Праматери:

– Зажги масло.

Голос опутанной лианами дракианки прошел сквозь землю, словно она хотела послужить своему стойкому стражу, передав ее последнее послание. На глаза Рапсодии навернулись слезы. Какая горькая ирония: Праматерь долгие века ждала, когда слово мудрости сорвется с губ Дитя Земли. Но Спящее Дитя смогло лишь повторить ее последнюю волю.

Рапсодия посмотрела на своих друзей. Они увидели, как грусть на ее лице уступает место решимости.

– Хорошо, - сказала она.
– Уходите.

56

Грунтор молча поднял Спящее Дитя с алтаря из Живого Камня и кивнул в сторону коридора, ведущего в Илорк. Они с Акмедом бросились к туннелю.

Убедившись, что Рапсодия видит его, Грунтор подошел к стене, держа перед собой Спящее Дитя, и шагнул вперед. На несколько мгновений гранит засиял, и он двинулся сквозь него, оставив за спиной туннель. Акмед последовал за великаном, и они оказались в убежище, созданном Грунтором в боковой стене туннеля. Акмед помахал Рапсодии рукой, а Грунтор надавил на стену, и камень вернулся на свое место, надежно спрятав всех троих в своей толще.

Рапсодия в последний раз оглядела Лориториум. Повсюду остались серебристые лужи лампового масла, в которых отражалось пламя огненного фонтана. Она постаралась не поддаваться отчаянию, ведь ей предстояло положить конец благородной мечте - знания и поиски истины умирали на алтаре зависти и жажды власти.

Убедившись, что ее друзья и Спящее Дитя в безопасности, она обнажила Звездный Горн и прошептала молитву, обращенную к невидимым звездам. Она надеялась, что поступает правильно.

В тяжелом воздухе Лориториума пылающий клинок вспыхнул особенно ярко и запел свою песнь. Серебристая трель пронеслась по пещере, на мгновение Рапсодии показалось, будто Праматерь слышит зов Горна и он прибавляет ей мужества. Рапсодия закрыла глаза и вспомнила Элендру, воительницу, в одиночку пытавшуюся спасти мир от ф'дора.

"Я прожила долгую жизнь, дожидаясь прихода человека, который меня заменит. Теперь я могу передать свои обязанности тебе, и мне будет дарован мир, о котором я так давно мечтаю. И я наконец встречусь с теми, кого люблю. Знаешь, Рапсодия, бессмертие в этом мире дается тяжело".

Последние слова мудрой дракианки из уст Спящего Дитя.

"Зажги масло".

Рапсодия с трудом преодолела подступившую к горлу тошноту.

Для нее не имело значения, что она поджигает масло по приказу Праматери и что это совершенно необходимо. Она принесет смерть последней представительнице расы дракиан и сожжет ее живьем. В тайниках ее памяти пряталось еще что-то, связанное с жертвоприношением, но ей так и не удалось ничего вспомнить, словно кто-то захлопнул дверцу. Рапсодия тряхнула головой, дабы избавиться от посторонних мыслей, и сосредоточилась на мече.

Она почувствовала, как в глубинах ее существа накапливается энергия и укрепляется дух, руки крепче сжали рукоять Звездного Горна. Сомнения и горечь покинули ее, так исчезает роса в сиянии утреннего солнца. Она стала единым целым со своим мечом.

"Это ты, Рапсодия, я сразу узнала тебя. Даже если ты не являешься одной из Троих, я верю, что тебе по силам справиться с ф'дором, ты истинная Илиаченва'ар".

Рапсодия посмотрела на пылающий столб огненного фонтана, прислушалась к его песне. Однажды в самом сердце Земли она прошла сквозь пламя, которое является источником этого огня. Оно не причинило ей ни малейшего вреда, но проникло в ее душу и стало ее частью.

Большей частью.

И огонь не сделает ей ничего дурного, он ждет ее приказа.

Рапсодия направила Звездный Горн на огненный фонтан. В ревущем пламени она увидела отражение своих горящих зеленых глаз.

"Зажги масло".

– Витка джай, - приказала она, призвав на помощь свое искусство Дающей Имя.

Ее властный голос заполнил пещеру Лориториума.

"Зажгись и распространись".

Она попыталась не закрывать глаза перед возникшим огненным шаром.

Пламя Звездного Горна метнулось вперед, описав ослепительную дугу от лезвия до верхушки фонтана. Когда пламя меча коснулось огня Земли, они слились, образовав ослепительно яркий луч света, - даже звездный огонь, зажегший погребальный костер Джо, не был таким ярким. Смешение огня Земли и звездного эфира, чистейшего пламени стихий, - и обжигающий луч вырвался из фонтана, поджег жидкий запал, подготовленный Акмедом, и огонь с диким ревом в мгновение ока заполнил собой всю пещеру.

И тут же бушующий поток пламени понесся по туннелю, ведущему в Колонию. Он мчался вперед, заполняя собой все пространство, выжигая дотла каждую трещинку, добираясь до самых дальних уголков подземного лабиринта. Огонь обрушился на Рапсодию, наполнив ее душу изумительным теплом и радостью; для нее вновь наяву звучала его песнь, та самая, что она носила в себе с того мгновения, как впервые ее услышала. Казалось, она рождается заново, очищаясь от боли и скорби, столько лет живших в ее душе.

Со стороны развалин Колонии послышался жуткий вой, истошные вопли обрушились на Лориториум, потрясая его охваченные пламенем стены. Рапсодия лишь еще крепче сжала рукоять меча, помогая огню бороться с порождением демона.

– Серант ори силвайт, - вновь приказала Рапсодия.

"Гори, пока не превратишь все в пепел".

Пламя взревело громче, гибнущая лиана завыла еще оглушительнее.

Рапсодия запела лиринскую песню Ухода, погребальную песню для Праматери. И хотя она прожила всю свою жизнь под землей, матриарх дракиан вела свое происхождение от кизов, Детей Ветра. Быть может, ветер примет ее прах и развеет его по всему миру, и она побывает в тех местах, о которых не могла даже и мечтать. Песня перекрывала отвратительный вой и сливалась в гармонии с мелодией ревущего пламени.