Пророчество. Дракон просыпается в полдень
Шрифт:
Вспомнил, как командовал людьми, как заставлял их выполнять свои жуткие капризы, как наслаждался их страхом и болью… И впервые по-настоящему раскаялся в содеянном и поклялся себе, что, если когда-нибудь удастся ему вырваться из плена, никогда больше не будет он так жесток.
И следующие тысячелетия с надеждой встречал каждого нового хозяина, надеясь, что именно этот маг захочет с его помощью творить добро, и он, наконец, выполнит заданное Учителем условие для обретения свободы – покроет добрыми делами сотворённое им зло.
Но магам нужна было только власть,
Он не жалел тех, кого ему приходилось убивать, все они были такими же, как его хозяева – с грязными, алчными душами, мечтающие о власти, живущие по жестоким звериным законам, вынуждающим бить первым, чтобы остаться в живых. И ему стало казаться, что весь мир жесток и безжалостен, а все люди – хладнокровные убийцы и властолюбцы. И начал думать, что и его душа уже очерствела настолько, что больше никогда не сможет испытать любовь или жалость.
Но тут появился Эль, и он, впервые увидев его душу, даже зажмурился на миг, такой она была солнечной, сияющей, без тёмных пятен убийств, без наплывов жадности, без чешуи жестокости. И впервые за все годы он пожалел свою будущую жертву и отчаянно, до боли в сердце, захотел ей помочь. Именно поэтому он откликнулся на просьбу – не приказ! – Элэнсии и с огромным трудом, через раздирающую его магическую боль, накинувшуюся на него из-за того, что покинул он Зеркало без разрешения своего господина, прорвался к ним в туннель, чтобы передать её послание.
Но раб есть раб. Не смог он воспротивиться приказу хозяина, хоть и страстно желал этого. И стал Эль пустой марионеткой, а его сияющая душа погасла.
И словно солнце светить перестало, так темно стало рабу в теле монаха.
Только мысль, что душу убить не так-то просто, поддерживала Вэллария. Что есть ещё четыре декады на то, чтобы оживить её и вернуть в тело. И он надеялся, что за это время сможет что-нибудь придумать и сумеет освободить мальчишку.
Но жизнь вновь повернулась по-другому. Эль попадёт в руки Тайной полиции, его казнят, и мир больше никогда не увидит его светлой, солнечной души.
А он опять ничего не может сделать.
Ни-че-го…
И даже развеять собственную душу, чтобы убрать из неё гвоздём сидящую боль из-за этой невероятной несправедливости, творящейся по воле Богов, он тоже не сможет…
Значит, вот что чувствовали люди, выполняя его повеления? Насколько, оказывается, незначительным кажется наказание Учителя в сравнении с этой болью. Настоящая пытка начинается только сейчас, и сколько она продлится – неизвестно. Но прежним он уже не станет. Соприкоснувшись с душой этого мальчика, его заскорузлая душа словно смыла с себя окутавший её мрак, сожгла его солнечным огнём, и мир заиграл новыми красками… доставляя почти невыносимую боль от того, что душа, принёсшая эту радость, скоро перестанет существовать.
И этого злодеяния он себе никогда не простит…
Раб
Эль моргнул, словно очнувшись, огляделся, не понимая, почему он тут стоит, и внезапно зевнул.
Странно. Ещё не ночь, а спать хочется, словно несколько суток не высыпался.
Посмотрел на заправленную кровать, качнул головой:
– Нет, надо идти. Приказ был – вернуться сразу, как выполню задание.
И хмыкнул:
– А как господин узнает, выполнил я его уже, или ещё нет? Пара часов роли не сыграет. А я хоть отдохну перед дорогой.
Снова зевнул, подошёл к кровати, сел на краешек, но спать хотелось неимоверно, и Эль махнул рукой:
– Ничего не случится, если я немного вздремну.
Стащил сапоги, лёг, не раздеваясь, и через несколько секунд уже крепко спал, по-детски поджав колени к животу. И на лице его блуждала лёгкая улыбка.
ЛЭНМАР, ТАЙНАЯ МАГИЧЕСКАЯ ПОЛИЦИЯ
Зов дежурного раздался неожиданно. Селена удивлённо взглянула на сидящего за столом Стэнна:
– Марэн говорит, мне подарок принесли, просили передать до бала.
– Кто принёс? – оторвался от бумаг начальник Тайной полиции.
– Посыльный. Пойду посмотрю, что там.
– Будь осторожнее, – встревожился муж, и Селена кивнула:
– Буду. Марэн, правда, её уже осмотрел и ничего не нашёл, но я посмотрю ещё раз.
Селена вышла, а Стэнн сразу вызвал Рэвалли:
«Рэв, нужна твоя помощь. Селене принесли какой-то подарок, проверить надо».
«Иду», – немедленно откликнулся тот. И когда в кабинет вошла Селена, неся на вытянутых руках открытую коробку, Рэвалли уже стоял у окна, навалившись на подоконник, и внимательно смотрел, как пророчица осторожно ставит её на стол.
– Вот, – сказала Селена, отступив на шаг. – Марэн прав, я тоже ничего не почувствовала. Но я шкатулку не вскрывала. Может, изнутри скрывающее магию заклинание стоит?
– Давайте проверим, – Рэвалли накинул на шкатулку прочный купол, чтобы защититься от взрыва или выстрелившего заклинания. Не прикасаясь, пассом открыл крышку. И Селена не смогла сдержать восхищённого вздоха:
– Ох, какая красота!
В шкатулке, на бархатной подушечке, лежала диадема из стразолитов.
Стразолиты – редкие, трудно добываемые, сложно обрабатываемые и чрезвычайно красивые камни, стоили невероятно дорого, поэтому их в основном использовали в серёжках или брошах. У Селены, правда, было колье из стразолитов, когда-то подаренное ей любящим мужем и стоившее целое состояние, из-за чего защита на нём стояла не хуже, чем на Тайной полиции. А ещё она постоянно носила тоненький браслет-амулет со стразолитом, зачарованный на предупреждение о близкой опасности верным её поклонником Нэйтасом. И девушка сразу представила, как чудесно эта диадема будет гармонировать на балу с колье и браслетом. Но тут же отогнала от себя мечтательные мысли и иронично спросила: