Пророчица

Вуд Барбара

В лагере было тихо, ее рабочие спали – света не было ни в одной палатке. Когда ветер изменил направление, до нее донесся звон колокольчиков, висевших на шеях коз, и редкое блеяние козленка. Пустыня была залита странным, сверхъестественным светом.

Она снова прислушалась и услышала более знакомые ей звуки: шаги по гальке. Прихватив фонарь, она шагнула из палатки и направила луч на площадку, где проводились раскопки. Сначала она увидела лишь котлован, веревки, которые раскачивал ветер, и песок, скользящий по древним камням. И затем

разглядела его, бродягу.

– Что вы здесь делаете? – спросила она, шагая к нему. Осветив его лицо, она увидела, что эго священник из отеля «Айсис».

– Эй! – Он прикрыл ладонью глаза от света.

– Вы вторглись на мою территорию, – заявила она, опуская фонарь.

– Простите. Откуда мне было знать, что прогулка по этому месту равносильна преступлению? – И тут он разглядел ее лицо. – Вы! Тот самый компьютерный взломщик! Вам удалось связаться со своим другом?

Ветер покусывал ее руки и ноги, и Кэтрин поняла, что на ней были надеты лишь шорты и блузка.

– Да, – ответила она. Свободной рукой ей приходилось придерживать волосы, чтобы ветер не бросал их в лицо.

– Майкл Гарибальди, – представился «бродяга» и протянул руку.

– Что вы здесь делаете? – спросила она снова, не обращая внимания на его руку.

– В отеле мне сказали, что гут ведутся раскопки. Мне захотелось посмотреть. Вы здесь работаете?

– Это мои раскопки. А не поздновато ли осматривать подобные места?

– Я не мог заснуть. Как, впрочем, и вы. – Его взгляд скользнул мимо се лица к светящей в ночи палатке. Когда мужчина отвернулся, чтобы осмотреть темные рвы и насыпи гальки, Кэтрин заметила, как сильно ветер трепал его рубашку, отчего черная ткань словно прилипала к его сильной, мускулистой спине.

– Насколько я понимаю, вы доктор Александер, – произнес он. – В отеле мне сказали, что вы что-то нашли.

– Мы еще не можем утверждать наверняка, – осторожно ответила Кэтрин. – Я жду человека из местного правительства и только потом продолжу работу.

Он кивнул.

– Если бы этими раскопками занимался я, то тоже не торопил бы события. Помню, как прочел о той находке неподалеку от Бир-эль-Дама. Стоило проронить лишь слово, как кругом, словно грибы, повырастали палатки, и уже через неделю оттуда вынесли все, что только можно было вынести.

Какое-то время она просто не могла отвести взгляд от его голубых глаз. Они напомнили ей то время, когда она была еще маленькой и считала, что, если священник посмотрит в глаза человеку, он увидит, что у того в душе. Она избавилась от этого заблуждения, когда поняла, что священники – самые обыкновенные люди. Но теперь, ощутив на себе открытый взгляд Майкла Гарибальди, она как будто снова осознала, что ей заглядывают в душу.

И это ей не нравилось.

– Эта земля часто осыпается, – заметила она. Они пошли в лагерь.

– Я только что из Иерусалима, – сообщил он, следуя за ней. Его голос стал совсем тихим, когда они подошли к палаткам. – Я решил немного растянуть отпуск

и осмотреть Синай. Вообще-то я уже возвращаюсь домой. – Он сделал паузу и затем добавил: – Мой дом находится в Чикаго. – Она продолжала молчать, и он спросил прямо: – Почему у меня такое ощущение, что я вам не по душе?

– Отец Майкл…

– Пожалуйста, – улыбнулся он, – просто Майкл. Но она стояла на своем.

– Воспитание не позволяет мне обращаться к служителям церкви иначе. Мне неудобно называть вас просто Майклом.

– Хорошо, – согласился он, и ей показалось, что выражение лица стало менее приветливым. – А мое воспитание подсказывает мне, что можно было бы и поблагодарить человека за то, что он уступил компьютер, за которым работал.

Поскольку они стояли в крохотном пятне света от фонаря, что был установлен у ее палатки, Кэтрин разглядела своего собеседника: морщинки в уголках его глаз, как будто он много бывал на солнце, или много смеялся, или и то и другое. Когда он поднял руку, чтобы отмахнуться от мотылька, она увидела скульптурные мышцы его предплечья, выдававшие его увлечение спортом. Он упомянул, что живет в Чикаго; она подозревала, что под его белым воротничком скрывался «синий».

– Извините, – произнесла она. – Большое спасибо. Я тогда искала вас, чтобы поблагодарить. Мистер Милонас сказал, что вы уехали в город. Вам удалось послать свое электронное сообщение?

Его лицо вновь озарилось притягательной улыбкой.

– Да, пару часов спустя.

Кэтрин слушала свист ветра в каньонах. Она думала о книгах из папируса, которые лежали на виду в ее палатке.

– Уже поздно. Спокойной ночи.

– Можно задать вам один вопрос? – проговорил священник. – Тогда в отеле вы заметили, что не желаете находиться во власти священника.

– В этом не было ничего личного.

Он пристально посмотрел на нее и сказал:

– Мне просто интересно, потому что иногда люди, незнакомые с католичеством…

– Я воспитывалась в католической среде, отец Майкл. Я двенадцать лет проучилась в католической школе. Но потом распрощалась с Церковью.

– Ясно, – тихо произнес он. – Тогда спокойной ночи. – Он протянул руку. На этот раз она подала свою. Кэтрин ощутила, как сильные пальцы сжали ее руку. Когда же она подняла глаза и их взгляды встретились, женщина почувствовала, как между ними пробежала искра, которая одновременно и пугала, и приятно волновала ее.

Его взгляд снова задержался на ней, и мужчина тихо сказал:

– Доктор Александер, что бы вы ни искали, желаю вам это найти.

Она смотрела ему вслед в замешательстве, ощущая какое-то его влияние и злясь на себя за это ощущение.

Когда она повернулась к своей палатке, то у края котлована разглядела то, чего раньше не замечала: что-то уродливое и настолько громоздкое, что оно закрывало звезды на небе. И тут она с ужасом осознала, что это что-то было палаткой бедуина.

Еще на закате ее здесь не было.