Пророк
Шрифт:
Шоуфилд завел двигатель и отъехал от обочины. В пути он размышлял, как будет чувствовать себя завтра, когда придется взглянуть в глаза детям.
День второй. 16 декабря, утро
5
Элк-Гроув-Виллидж, находящийся в двадцати милях к северо-западу от центра Чикаго, славился благоприятными условиями для бизнеса. В этом районе сосредоточилось большинство бизнес-парков Северной Америки, местные школы считались лучшими в Иллинойсе,
Да, мирные окрестности ни в коем случае не вызывали у обывателя ассоциаций с районом, где процветает торговля людьми, вот только первое впечатление часто бывает обманчивым. Опыт специального агента ФБР Виктории Васкес подсказывал, что любой город, как, впрочем, и любой человек, таит в себе несколько внутренних слоев, которые не разглядеть невооруженным глазом.
Трой Ла-Палья, ее напарник, вывел на экран картинку из мотеля «Старбрайт». Здесь можно было снять номер с почасовой оплатой, получив в свое распоряжение кровать и зеркало на потолке.
Васкес покрутилась в кресле, устраиваясь удобнее, откинулась на спинку и вытянула ноги. Они сидели в фургоне видеонаблюдения. По борту машины большими белыми буквами бежала надпись: «МАСКОНИ. Сантехника и отопительные системы». В салоне было тесно, и ноги затекали. Маленькие стульчики с твердым, как доска, сиденьем комфорта также не добавляли. Васкес подумала, что к следующему разу стоит купить подушечку под задницу – такие обычно берут с собой старушки на баскетбольные матчи, занимая места на жестких скамейках стадиона.
В машине пахло прогоркшим кофе и жирной едой навынос, и Васкес начало подташнивать. Выйти бы, закурить… За последние две недели она не сделала ни единой затяжки и не могла сейчас позволить нервам взять верх. Васкес закинула в рот новую подушечку жевательной резинки и заработала челюстями.
Должно быть, Ла-Палья понял, что ее беспокоит.
– Шестое чувство подсказывает, что нам не придется здесь долго сидеть. Они появятся с минуты на минуту.
– Хорошо бы, – отозвалась Васкес. – Мне надо отлить.
– Васкес, ты нежный цветок: всегда так деликатна и сдержанна, – шутливо покачал головой Ла-Палья.
– Меня воспитывал отец-одиночка, детектив уголовной полиции, поэтому у меня довольно специфический словарный запас.
Ла-Палья наклонился к монитору, и в его свете лицо детектива стало на миг мертвенно-белым. Васкес всегда считала фамилию напарника забавным недоразумением, поскольку Ла-Палья был коротко стриженным блондином с молочным цветом лица, и абсолютно ничего в его внешности не напоминало об итальянских корнях. Она же унаследовала от своих родителей бронзовый оттенок кожи и черные волосы. Папа был бразильцем, мама – американкой, и португальская фамилия подходила Васкес как нельзя больше.
В неприметном бежевом седане сидели двое полицейских из отдела нравов шерифа Кук-Каунти. Ребята ждали знака, чтобы выпрыгнуть из машины и помочь при задержании подозреваемых.
Мотель
Торговцы живым товаром наняли Вильгельма как шофера и охранника Чейнса, однако Вильгельм понятия не имел, что его ждет на этой работе. В итоге он начал сливать информацию группе, известной как СЛРР – Союз за ликвидацию рабства и работорговли. СЛРР немедленно связался с чикагским подразделением по противодействию работорговле, после чего на сцену вышли Васкес и Ла-Палья. Они убедили Вильгельма надеть на себя микрофон. Детективы планировали добыть улики против Чейнса и заодно освободить его гарем.
– Вот и они, – пробормотал Ла-Палья.
Васкес видела на мониторе, как Вильгельм припарковал машину и открыл дверь Чейнсу. Мужчины вместе поднялись по ступенькам мотеля и направились в крыло, которое Чейнс снял для развлечения клиентов и размещения девочек. Интересно, сколько ямаец заплатил менеджерам мотеля за их души… Блок с комнатами для проституток охранял огромный бритоголовый парень. Вильгельм рассказывал, что этот блок Чейнс называл загоном, в котором держал пять – десять проституток, запертых в одной комнате.
Из динамика донесся еле слышный шепот бритоголового. Микрофон под рубашкой Вильгельма работал, однако Васкес пришлось наклониться к монитору, чтобы разобрать слова охранника: «Одна из девочек сегодня пыталась сбежать. Двадцати футов не прошла, но кавардак устроила!.. Хорошо, рядом никого не было, а то нас бы точно спалили».
Чейнс выдал длиннющую тираду – похоже, сыпал проклятиями на незнакомом Васкес языке, – распахнул дверь комнаты и вошел внутрь. Вильгельм следовал за ним. Ямаец издал еще несколько гневных выкриков на непонятном языке, а потом добавил по-испански:
– Даже не собираюсь выяснять, кто пытался сбежать, это неважно! Одна из вас меня предает – значит, вы все меня предаете, и все за это получите! Будь у меня девушки на замену, я бы всех тут порешил и трупы выкинул на свалку. К сожалению, замены нет, а бизнес надо продолжать. Сейчас увидите, что произойдет, если кто-то еще раз надумает подставить нашу дружную семью!
Васкес сидела на краешке стула, мысленно переводя выступление Чейнса на английский. Одна из девушек вдруг дико завизжала, и Вильгельм попросил, видимо, рассчитывая, что в фургоне его услышат: