Пророк
Шрифт:
– Конечно, – сказал Джон. – Значит, вы пришли к Папе в магазин через неделю после этого разговора...
– Да, и как только твой отец увидел меня, он сразу же – словно только это дело и было у него на уме – отвел меня в сторонку и спросил: «Глен, ты что-то слышал про Хиллари Слэйтер. Ты можешь рассказать мне, что тебе известно?» А я вроде как... ну, удивился, что он вот так сразу спрашивает меня, как будто знает о моем разговоре с Элом. Но я передал ему все, что слышал от Эла, и сказал, что, по-моему, это действительно печальная история...
– Но он уже знал про аборт, – вставил Эл.
– Да, верно. Поэтому-то я и свел его с Элом. – По лицу Джона
– Вам ведь известна окончательная версия, правда? Будто Хиллари Слэйтер умерла от передозировки ворфарина? Джон и Карл кивнули.
– Это окончательное заключение, сделанное врачом в больнице, но сначала... В общем, мы не были уверены, но в глубине души подозревали, что имеем дело с последствиями неудачного аборта. Я имею в виду, что девушка находилась в скверном состоянии, и оба мы помнили, что диспетчер упоминал про аборт как возможную причину. Все оказалось не так, но... судя по тому, что мы видели, это, безусловно, мог быть аборт. Помню, Джоэль, мой напарник, прошептал мне неслышно для других: «Вероятно, именно такие последствия и оставляют крючки от плечиков». Но потом мы обдумали это предположение и поняли, что оно не имеет смысла, поскольку по закону любая женщина легко может сделать аборт в клинике. Но тогда мы думали об этом.
Глен спросил Джона:
– Но откуда твой отец это знал? Его же там не было. Джон уже решился ответить, но Глен продолжал, не дожидаясь ответа:
– Во всяком случае, я поведал твоему отцу о нашем разговоре с Элом, и он сказал, что хотел бы сам побеседовать с Элом, поэтому мы договорились о встрече – как и сейчас.
– И Папа встретился с вами... когда?
– В первую или вторую неделю мая. Вскоре после того, как Слэйтер похоронили и шум вокруг этой истории начал понемногу стихать. – Эл помолчал немного, вспоминая. – Мне понравился ваш отец. Мне действительно жаль, что он умер. Я искренне соболезную вам.
– Спасибо.
Эл пытливо взглянул на Джона и Карла.
– Когда я разговариваю с вами, у меня такое чувство, будто я снова разговариваю с ним. Вы меня понимаете? Люди не любят поднимать лишний шум и задавать слишком много вопросов. Но, похоже, ваш отец был из тех, кто делает это, – и это мне понравилось. Я не могу говорить за него; я не знаю, почему он полез в это дело, но... вряд ли он хотел просто собрать какой-то компромат на губернатора. Думаю, у него на уме было нечто большее. Он болел душой за кого-то. – Эл повернулся к Глену. – Тебе так не кажется?
Глен слегка пожал плечами и сказал:
– Думаю, он скорбел о Хиллари – а может, о многих Хиллари.
– Так или иначе, – сказал Эл, – возможно, вам удастся довести до конца начатое им дело.
– Надеемся, – отозвался Карл. А Джон добавил:
– В данный момент мы пытаемся выяснить, докуда он дошел. Поэтому... не расскажете ли вы нам то, что рассказали ему? Все по порядку.
– Конечно... Хорошо. – Эл достал из кармана листок бумаги с краткими заметками. – Я работаю фельдшером в двенадцатом отделении пять лет. В пятницу 19 апреля я работал в вечернюю смену, когда в 18.02 мы получили сообщение от диспетчера: «маточное кровотечение», 1527, Роанок-Уэст – это резиденция губернатора, его особняк.
Тут вмешался Глен:
– Эл, расскажи ему о том... ну, как часто тебе приходится слышать о маточных кровотечениях.
– В общем, нередко. Я заметил это, и мои коллеги говорили о подобных
– А как часто они вызваны неудачными абортами? – рискнул спросить Джон. Эл покачал головой.
– Мы просто не говорим об этом. И знаете, в справочнике, которым мы пользуемся, тоже об этом не говорится. В нем упоминается о самопроизвольных абортах, то есть о выкидышах, но не о неудачных искусственных абортах.
– Хм.
– Но мы ведь не всегда выезжаем на маточные кровотечения. Очень часто они не представляют серьезной опасности, и бригады медицинской помощи сами справляются с ними. Однако это кровотечение было действительно скверным. Туда направили и бригаду медицинской помощи, и нас. Так или иначе, мы приняли вызов, и по дороге получили краткое сообщение от диспетчера: «Женщина неизвестного возраста, затрудненное дыхание; неизвестно, в сознании ли сейчас; возможная причина – аборт».
– Значит, диспетчер действительно сказал «аборт»? – уточнил Джон.
– «Возможная причина – аборт». Пока не приедешь, трудно что-либо утверждать с уверенностью. Но, очевидно, человек, делавший вызов, что-то сказал про аборт – иначе диспетчер не передал бы это нам.
Джон и Карл снова обменялись взглядами. До сих пор рассказ Эла совпадал с записью «службы 911».
Эл продолжал:
– Значит, мы приехали в особняк губернатора – такой большой красивый дом. Не знаю, видели ли вы его...
– Внутри бывать не доводилось.
– О, замечательный дом. Огромный холл, винтовая лестница, резные панели на стенах и все такое прочее. Жена губернатора Слэйтера встретила нас у дверей. Было немного странно видеть ее в смятении, в отчаянии – прямо как обычная женщина. Как-то забываешь, что они простые смертные, как все мы. Короче, она провела нас наверх по лестнице, потом по большому длинному коридору в спальню дочери, и там на постели лежала Хиллари – и мы сразу поняли, что у нас настоящая проблема. Миссис Слэйтер пыталась промакивать кровь полотенцами, и нам пришлось практически силком вывести ее из комнаты, чтобы мы могли заняться своим делом. Пациентка задыхалась, лицо цианотичное...
– Что значит «цианотичное»?
– М-м-м... синюшного цвета. Ее губы и ногти становились синевато-фиолетовыми от потери крови и недостатка кислорода.
– Понятно.
– Поэтому мы надели на нее кислородную маску и стали проверять работу жизненно важных органов. Пульс у нее еле прощупывался, а кровяное давление... В общем, мы не могли определить его с помощью стетоскопа, поскольку миссис Слэйтер страшно кричала, а губернатор кричал на нее, чтобы она прекратила кричать, и... – Эл на минуту замолчал. Очевидно, эти воспоминания до сих пор расстраивали его. – Одним словом, это был настоящий кошмар, скажу я вам. Наконец мы сумели установить кровяное давление посредством пальпации...
– М-м... то есть прощупыванием?
– Верно, определгя пульс прощупыванием кисти. И мы считали дыхание пациентки, дыхание учащенное. Коротко говоря, ее дела были совсем плохи. Она умирала от потери крови, просто истекала кровью. С нами была бригада медицинской помощи, и они разделили с нами это бремя. Мы дали ей стимуляторы, ввели трубку в
трахею, подсоединили к трубке аппарат искусственного дыхания – чтобы накачивать в легкие воздух, которого ей не хватало. Потом мы связались с полицией, чтобы они сделали для нас донорский выезд.