Пророк
Шрифт:
– Макс, ты не должен был делать этого!
Макс кипел от негодования, обливался потом и был слишком зол, чтобы разговаривать. Он мог только проклинать старика, проклинать толпу и яростно вырываться из рук четырех полицейских – именно столько человек потребовалось, чтобы удержать его.
– Все в порядке, угомонись, – сказал один полицейский, поигрывая дубинкой.
Старик укоризненно сказал другу:
– Макс, ты должен подчиниться! Не надо усугублять ситуацию!
Макс пришел в чувство и неестественно быстро успокоился.
– Извините, офицер. Я не хотел неприятностей.
– Вы
ясно?
– О, мы сию же минуту уйдем, – сказал старик.
– Ага, уже уходим.
На границе площади полицейские отпустили их, и они поспешили прочь, радуясь свободе.
Что же касается двух незнакомцев, которые первыми начали махать кулаками, то их и след простыл.
Мартин Дэвин сиял от удовольствия, когда докладывал губернатору:
– Видели бы вы это!
– Это попало в выпуск?
– Узнаем через минуту. Но оператор из кожи вон лез, чтобы все заснять.
– Отлично, сыграем на этом.
Камеры в студии были выключены, съемка закончилась. Эли и Джон вынули из ушей передатчики и отстегнули маленькие нагрудные микрофоны. Студия, отрезанная сейчас от внешнего мира, превратилась в маленькую, пустую каморку с фанерными стенами.
– Бедная Лесли, – сказала Эли. – Предполагалось, это будет легкое задание.
Джон, схвативший трубку телефона, даже не услышал ее.
– Раш? Раш? Дайте мне Раша, пожалуйста! – Он с грохотом швырнул трубку на рычаг. Очевидно, Раша не было поблизости.
Эли несколько мгновений внимательно смотрела на него.
– В чем дело?
Джон метнул на нее свирепый взгляд, сам того не желая. Но сейчас ему оставалось только метать свирепые взгляды.
– А!.. Эта... идиотская история... – Он схватил листки сценария и вышел из-за стола, скорее бормоча себе под нос, нежели отвечая на вопрос коллеги: Из всех эпизодов, которые можно было транслировать, надо же было выбрать именно этот... и теперь все будут смотреть его снова и снова, пока он не утратит актуальность...
Джон обогнул фанерный задник студии и сразу оказался в отделе новостей просторном, во весь этаж, зале, устланном серым ковровым покрытием и разделенным на крохотные кабинки, в каждой из которых находился стол, телефон и компьютер с монитором: здесь работали все репортеры, режиссеры, редакторы и теле ведущие, отбирая, урезая и компонуя материал для ежедневных выпусков новостей.
Где же Раш? Где хоть кто-нибудь ответственный за случившееся?
В самом начале седьмого в отделе новостей царило относительное спокойствие. Программа, выходившая в семнадцать тридцать, закончилась, и половина сотрудников разошлась по домам. Ответственный за семичасовой выпуск Пит Вудман уже отобрал материал для следующей программы, и сейчас пять его подчиненных сидели за своим и столами, делая последние штрихи, дополнГя сценарий, монтируя видеозаписи, пересматривая последовательность эпизодов.
О, вот и Раш. Сидит за своим столом в углу зала, проводит срочное непредвиденное совещание с Питом Вудманом по поводу сценария следующего выпуска. Вероятно, в связи с последними событиями. Черт. История с места набрала такие обороты, что теперь ее едва ли остановишь.
– Лесли сейчас на площади, –
Пит изучал сценарий семичасовых новостей, водя по строчкам кончиком шариковой ручки.
– Я так понимаю, она сейчас снимает выступление губернатора. Я пущу это в начале программы. Раш взглянул на часы: Он собирался начать через четверть часа. Хочет попасть в семичасовой выпуск, это я знаю. Он поднял глаза.
– Привет, Джон. Отличная работа.
– Привет...
Раш вернулся к разговору с Питом:
– Таким образом, Лесли будет постоянно держать вас в курсе.
– Хорошо. Билл ждет сообщений.
Значит, семичасовой выпуск даст обзор наиболее ярких моментов выступления губернатора. Несомненно, Лесли и Мэл постоянно транслируют происходящее на площади Биллу в монтажную. Билл, самый быстрый монтажер на студии, сейчас записывает все на видеопленку, а потом в сотрудничестве с одним из сценаристов выберет наиболее пикантные и интересные для слуха и зрения эпизоды, чтобы смонтировать их и сделать «гвоздем» семичасовой программы. И если он действительно хочет заручиться полным вниманием зрителей, то не найдет материала лучше, чем...
– Передайте Биллу запись той потасовки, – сказал Пит. – Это действительно даст представление о...
– Да, – закончил мысль Раш, – об остроте стоящих на повестке дня вопросов, о накаленной атмосфере кампании. Это именно то, что необходимо для освещения первого шага губернатора.
– И именно то, о чем я хотел бы поговорить с тобой, вмешался Джон.
– Что?
– Этот материал, Раш. Я... я просто не уверен насчет него. Раш – на вид практически мальчишка с вечно свисающей на лоб светлой прядью – обладал колоссальными способностями режиссера. Он мог сделать живую, захватывающую программу, мог состряпать сенсацию из ничего, мог изобретательно бросать вызов общественному мнению, преступая границы дозволенного. Но не мог одного: понимать, а тем более терпеть жалкие опасения и нерешительность местного «таланта».
– А какие, собственно, проблемы? – Раш говорил вежливо, но без всякого интереса.
Джон замялся, пытаясь сформулировать ответ.
– Ну... это слишком грубо... в общем, мне кажется, это безвкусно.
– А мне кажется, эпизод имел место, – резко ответил Раш. – Эпизод имел место, и мы при этом присутствовали и таким образом получили интересный репортаж. Попробуй назови мне любую другую телестудию на этом рынке, к которой такой блестящий материал сам приплыл бы в руки.
«Ладно, – подумал Джон, – Я столь же невозмутим, как эти парни».
– Да, эта потасовка действительно блестящий материал. Но тот сумасшедший фанатик на заднем плане... вы постоянно снимали его, так ведь? Вы хотели, чтобы он находился на заднем плане?
Раш мгновенно сдал свои позиции и поднял руки.
– 0'кей, 0'кей... Дискуссия закончена... Никаких комментариев. Если у тебя какие-то проблемы с этим, поговори с Тиной. Я выполняю ее распоряжения. Мне понравилась идея в целом, и до сих пор нравится, и будет нравиться и впредь, но этот вопрос обсуждай с Тиной. Решай свои проблемы с ней.