Пророки и поэты
Шрифт:
"Передовая" интеллигенция России, зараженная "новыми веяниями" народничества и социал-демократии, действительно отворачивалась от Шекспира. Это говорю не я, это говорит "передовая интеллигенция". Интеллигента, писал Ю. Николаев (Говоруха-Отрок) в "Московских ведомостях" (9.11.1891), "вовсе не интересуют Шекспиры и Гете, Канты и Лейбницы, он ждет и подхватывает на лету "новые слова"". В той же газете от 30.4.1885 года читаем: "Народу чужд Гамлет".
Не
Когда из искусства Шекспира только и извлекают такого рода призывы, страна в опасности...
Между тем русский шекспиризм пытался измерять русскую действительность шекспировским масштабом.
В первую очередь в этой связи вспоминается Тургенев с его статьей
– речью "Гамлет и Дон Кихот" (1860), многочисленными образами русских
Гамлетов - от "Гамлета Щигровского уезда" (1849) до Нежданова в "Нови"
(1876) - и повестью "Степной король Лир" (1870). Но Тургенев был не
одинок. Можно указать на шекспировские аллюзии в "Былом и думах" и в
публицистике Герцена, на "Леди Макбет Мценского уезда" (1865) Лескова,
"Деревенского короля Лира" (1880) Златовратского или повесть того же
автора "Скиталец" (1884) с гамлетизирующим героем Русановым и т. д.
Среди шекспироведов XIX века мировым именем обладал только Николай Ильич Стороженко, вице-президент Нового Шекспировского общества в Лондоне. Стороженко был первым украинским исследователем, изучившим елизаветинскую эпоху и творчество Шекспира по подлинным документам, хранящимся в Британском музее и других книгохранилищах Англии, часто бывал на родине Шекспира, написал диссертацию и книги о предшественниках Шекспира, рецензировал русские переводы работ Брандеса, Даудена, Коха, Жене.
На взглядах Стороженко сказались негативные последствия догматизма Чернышевского, Хотя он интерпретировал жизненную правдивость Шекспира с натуралистических позиций, в его работах чувствуется европейский стиль мышления и глубина немецкого подхода. Он выступал против "бессильных попыток заковать кипучую, бесконечно разнообразную жизнь произведений Шекспира в формулы гегелевской философии или, говоря словами Гете, нанизать ее на тонкие шнурки различных идей". В духе европейской традиции Стороженко отдавал предпочтение эстетической, а не этической ценности Шекспира: "Искусство не есть нравственное, но эстетическое целое".
Главная черта шекспировского гения, считал Стороженко, - лепка характеров, соединяющих в себе
Главное качество Шекспира как поэта - это глубокая правдивость
изображения, которой он превосходил предшественников и современников.
Никто из них не знал так человеческого сердца, не умел подмечать тех
тонких процессов человеческого духа и правдиво изобразить их, как
Шекспир.
Шекспир обладал способностью переноситься во всякое изображаемое
им положение до такой степени, что, объективируя его, он мог забывать
совершенно свое личное Я... О Шекспире можно сказать, что он не
нашептывает героям своих убеждений, а внимательно следит за
образованием их характеров и наклонностей.
Опираясь на свою необыкновенную способность создавать типы, он
для развития страсти создавал почву и изображал характер героя в
окружающей его обстановке. Оттого его герои не представляются нам
олицетворением страстей, а живыми лицами, причем мы легко понимаем,
почему та или другая страсть действует известным образом на их
нравственную организацию.
Хотя Стороженко не успел осуществить свой замысел - написать монументальную монографию о Шекспире, его наследие представляет собой крупный вклад в мировую шекспириану. Из других шекспироведов России выделялись отец и сын Кронеберги, С. А. Юрьев, А. Григорьев, А. Дружинин, И. Тихонравов, П. Канишин, Д. Коровяков, В. Чуйко, С. Тимофеев, М. Кулишер.
В середине и второй половине XIX века число популяризаторов и переводчиков Шекспира резко возросло:
В. Зотов, Н. Кетчер, И. Сатин, М. Катков, П. Вейнберг, А. Фет, Д. Михайловский, К. Случевский, Д. Аверкиев. Им принадлежат переводы, некоторые из которых не утратили своего значения и сегодня. Однако большинство переводов Шекспира, сделанных в прошлом веке, далеки от образцовых. Академик А. Веселовский в 1886 году отмечал общий низкий уровень переводческого искусства в России. Характерно и то, что даже после появления блестящего аверкиевского "Гамлета", во многом предваряющего образцовый перевод М. Лозинского, театры предпочитали ему упрощенный перевод Гнедича как лучше адаптированный к вкусам публики.
Если до 1840 года были переведены только 10 пьес Шекспира, то к 1855 остались непереведенными только шесть из 37 канонических. Переводить Шекспира стало литературной модой, к этому занятию прибегали, дабы обрести известность, что, естественно, не способствовало улучшению качества. Наиболее значительным переводческим предприятием были эквилинеарные прозаические переводы Н. Кетчера. В 1858 году Е. Ф. Корш писал в "Атенее":
Н.Х. Кетчер не без справедливой гордости может ободрять себя