Прорвемся, опера!
Шрифт:
— Хрен его знает. Так-то он сильный был… а, вспомнил, — Василий Иваныч поднял палец вверх. — Он же в колхозе раньше работал, до первой ходки, свиней забивал. Им же не шею режут, а сначала в сердце бьют. Это у нас на мясокомбинате, том, закрытом, технология была забоя свиней, а в колхозе по старинке делали, ножом.
— А всё же, как они на него тогда вышли и убили?
— А вот это хороший вопрос, — Устинов кивнул. — Прибить его могли по разным причинам, и по тому косяку, и за эти квартиры, и хвосты могли зачищать. И совпало… сам понимаю, что подозрительно, потому что я и
— Да ладно, Василий Иваныч, по тебе-то понятно, почему уезжал.
— Да чтобы всем спокойнее было. А я пока другими делами займусь и повспоминаю, с кем он контачил, подскажу. Может, выйдешь на кого.
Едва вернулись в кабинет и начали строчить справки в ОПД, как к нам залетел разъярённый Пигасов, держа в руках тетрадки.
— Вы что, за дурака меня держите? — от обычной вежливости не было и следа. Он швырнул тетради на стол. — Вы что, принесли тетрадки и отделались?Там мало того, что всё слово в слово у всех, как под копирку, так ещё и одним почерком написано!
— Ну, вряд ли одним, — невозмутимо заметил Якут, протирая очки.
— Ну ладно, у Коренева, — Пигасов кивнул на Толика, — почерк отличается. Это вы все у него списывали?! Ещё и дословно! Вообще не сами? Кому-то отдали, чтобы вместо вас записал?
— Ну, у оперов-то часто мысли сходятся, — сказал Устинов и подошёл к окну. — Вот и получилось так.
— Да и почерк у оперов, как у медиков, — добавил я. — Вы рецепты от разных врачей возьмите, не отличите. Вот и у нас так же, всё похоже.
— Шутки шутите? Короче, завтра утром, Васильев, идёшь ко мне за направлением на реабилитацию, — Пигасов шумно выдохнул через нос. — Но сначала — тестирование. И когда с него вернётесь, вас всех будет ждать служебная проверка, потому что я сейчас отнесу эти тетради криминалисту, чтобы он провёл исследование и сравнил почерка! И у меня будет основание для наказания!
На этих словах он быстро вышел, но его торопливые злые шаги ещё долго слышались в коридоре.
— А к Кириллу кто-нибудь подходил? — тихо спросил Якут. — Надо было такой вариант предусмотреть, могли догадаться, что Пигасов и правда будет проверять конспекты. С него станется их целиком прочитать.
— Подходил, — успокоил его я. — Экспертиза покажет всё, что нужно, что все записи сделаны разными исполнителями.
Зазвонил телефон. Устинов только что вышел, Якут закурил, задумчиво глядя в окно, Толик гладил Сан Саныча, облачённого в новый ошейник, так что ответил я сам.
— Позовите Васильева к телефону, — попросил в трубке чей-то знакомый мужской голос.
— Я это, кто спрашивает?
— Витя Орлов. Тут у меня друг подрался с бандитами, и его ваши повязали, хотя он за девушку вступился. Но их отпустили, а его к вам повезли. Можешь поговорить с кем-нибудь? Ладно бы за дело, а тут вообще беспредел, они ещё в машину потащили, а он даже трезвый был.
— Поговорю, Витя, посмотрим, что можно сделать.
Хоть ко мне Орлов обратился, а не сам решили что-то учудить. Так что поговорю,
Глянул за окно, удивился, что уже начало темнеть и день прошёл, после спустился в дежурку.
А там было весело.
Хохотал Устинов, хихикал дежурный, ржал помощник дежурного, тянула лыбу до ушей Ленка по прозвищу «Секретутка», она сводку в ДЧ забивала (должность при этом ее назвалась очень солидно — инженер-электроник), смеялись, зажимая рты, забредшие на огонёк ППС-ники и пара гайцов.
— Как, говоришь? — дежурный Ермолин, говоривший по телефону, смахнул набежавшую от смеха слезу. — Стучатся? Кричат что-то? Ты сколько выпил-то, придурок? Тут не наряд надо звать, а санитаров из психушки. Всё! Всё, говорю! Ещё раз позвонишь, в психушку уедешь! Пить надо меньше! Или закусывать побольше!
Он положил трубку и просмеялся ещё.
— Ну и дал он гари.
— Что такое? — поинтересовался я.
— Да там сторож в морге, новый, в первый день заступил, — пояснил ухмыляющийся дежурный. — Звонит нам, кричит, что у него там трупы двери выламывают, сбежать хотят. Допился до белочки, дебил! Ну не умеет молодежь пить нонче. Не запивать надо, а закусывать!
— Ага! Вообще, молодёжь меры не знает, — веселился Устинов. — Пьют, как в последний раз. Ха-ха!..
Я нахмурил бровь. Это всё явно не случайно. Мы же только недавно приехали оттуда…
— Василий Иваныч, — поманил его к себе я и продолжил тише. — А Шухов-то из морга вернулся? Или там остался?
— Не знаю, я за него не отвечаю. Да и, знаешь, что он здесь есть, что его нету, на работу это никак не влияет.
Он развёл руками, а на лице у него святая простота… ну а мне на память пришёл тот кирпич, которым всегда подпирали дверь. Одно неловкое движение, и дверь захлопнется, а изнутри уже не открыть. И вся это история с ожившими мертвецами, что стучались в морге, чую, еще всплывет с подробностями. Зуб даю, не обошлось тут без проделок Устинова.
Ладно, надо как-то решить вопрос, чтобы Шухов не понял, из-за чего именно это всё произошло. А после разобраться, что случилось с человеком Орлова, пока это всё не зашло слишком далеко.
Глава 23
— А если он на тебя подумает? — шепнул я.
— А я-то что сделал? — Устинов изобразил наигранное изумление. — Я ничего и не делал… он сам, хе-хе.
— Нам всё равно ехать туда, — сказал я громче. — Пальчики надо снять у одного трупа, заодно и успокоим товарища, ну и посмотрим, чтобы никто оттуда не сбежал. Макарыч, дай нам ключик от морга.
— Ща, — дежурный Ермолин, всё ещё посмеиваясь, протянул руку. — Подай-ка!
Помощник дежурного Федя снял с гвоздика ключ и передал нам, но журнал не протягивал, забыл о нём, наверное, потому что тоже постоянно хихикал. Думаю, когда станут известны обстоятельства случившегося в морге, всем станет ещё смешнее.
— А ППС-ники никого в обезьянник не привозили? — спросил я, пока не ушёл. — А то говорят, задержали кое-кого.
— Ещё никого не было, — Федя глянул в журнал доставленных.