Прорыв реальности
Шрифт:
– За преступления вне Зоны сажают в тюрьму.
– Так оно и есть. Но тюрьмы бывают разные. И есть одна, о существовании которой я только что узнал. Она, скажем так, не совсем обычная.
Фургон заехал на огороженную территорию с несколькими линиями обороны. На Борланде снова был мешок, так что он ничего этого не увидел. Его вытащили из фургона, провели в теплое здание и грубо толкнули вперед. Он едва не упал, и мешок опять сорвали с него. Борланда ослепило светом ламп.
– Добро
– Орел? – Борланд чуть не задохнулся. – Город Орел?
– Ну, не птица.
С Борланда сняли наручники. Опухшие запястья невыносимо зудели.
Один из сопровождающих расписался в доставке. Борланду сделали укол – точно такой же, как и в Москве. Затем его приняли охранники и повели дальше, не особо церемонясь.
– Тюрьма, – бормотал сталкер. – Так быстро? Без суда?..
– Может, тебе, паскуда, еще и присяжных нарыть? Ластами двигай.
Секции сменяли одна другую – после каждой за ними запирали двери. Борланда провели мимо окошка приема личных вещей не останавливаясь. При нем все равно не было ничего своего.
Его завели в душевую, велели раздеваться, дали мыло и толкнули под струи ледяной воды. Вокруг стояли восемь человек при оружии. По окончании процедуры ему выдали другую робу, синего цвета.
Следующей стадией был лифт, идущий глубоко вниз. Борланд молчал. Он не знал, откуда под орловской тюрьмой подземные этажи и для чего их построили, но понимал, что все, что ему было суждено выяснить, придет к нему само, так или иначе.
На выходе из лифта его ждал еще один длинный коридор.
– Следовать линии! – приказал охранник. – Шаг в сторону – расстрел.
Борланд следовал линии. Коридор закончился последними воротами, за которыми Борланда ждало светопреставление.
Тюремный блок насчитывал три этажа камер. Стоял дикий шум – заключенные вопили, стучали кружками о решетки.
– Отмычка пришла! – раздавались крики. – Отмычка, отмычка!
Борланд слабо улыбнулся. Он уже понял, куда попал.
– Тюрьма для сталкеров? – спросил Марк. – В Орле?
– Точнее, подземная тюрьма, построенная под другой, обыкновенной. Ты слышал о ее существовании, просто не знал, где она находится.
– И зачем Борланда там держать?
– Затем же, зачем и всех остальных. Для нового курса ЦАЯ.
– Не напоминай мне о нем, – попросил Марк. – Я хочу сначала немного прийти в себя. Мне понадобится время.
– Да, конечно. Я оставлю вас с Полиной и вернусь к себе.
– Погоди минуту, – попросил Марк. – Ты так и не сказал, почему Борланд решил не говорить никому, что убил свою команду. Ведь они и так были приговорены, попав под действие артефактов. Он как бы прекратил их мучения. В этом нет преступного умысла.
– Видишь ли, это сложный момент. Борланд
– Он был далеко от эпицентра.
– В этом и дело. У артефактов не может быть никаких эпицентров. Зато они есть… закончишь мысль?
– У аномалий, – сказал Марк.
– Да. «Альфа» – это не артефакт. Это аномалия. Последняя разработка штаба Левина – компрессия аномалий. Но ты и так прочитал об этом в материалах, переданных покойным стариком Астмой. Вот почему Левин мог ставить аномалии в метро. Твои кристаллы, Марк, – это вчерашний день. У ЦАЯ теперь новая программа деятельности.
– Новая Зона, – выговорил Марк. – Которая, быть может, охватит весь земной шар.
– Да. А «треугольник в круге», стало быть, островок безопасности, которым станет Москва. На самом деле, конечно, не в круге, а на поверхности шара.
– Я помню схему. Виктор, это страшно.
– Да, это так. Если бы Борланд в то время дал понять, что ему известны секрет компрессии и идея Новой Зоны, то все могло повернуться против нас. Ведь Мирослав и сам, возможно, не знал всего. Борланд принял все удары на себя, Марк.
– И что теперь делать?
– Кому? Тебе или мне?
– Вопрос снят.
– Вот теперь я за тебя радуюсь.
Виктор протянул руку, и Марк ее слабо пожал.
– Удачи, – сказал детектив и вышел из палаты.
Марк повернулся на бок, глядя в стену перед собой. Почувствовав прикосновение руки Полины к своему плечу, он успокоился и снова заснул.
Объявили посадку, и пожилой человек взглянул на табло. Его ждал рейс на Южное полушарие. Но он не торопился. Пара минут у него все еще была.
Человек, которого он терпеливо ждал, появился через одну минуту.
– Доброго вечера, Мирослав Сергеевич, – произнес он.
– Доброго вечера, Влад, – ответил бывший директор ЦАЯ, хитро прищурившись. – Вижу, тебе сняли гипс.
– Можете хоть всю шкуру содрать – бриллиантов не найдете.
– Не казни себя, Влад. Ты подчинялся приказу.
Влад Антонов сел напротив Каменского, любуясь проходившими мимо стюардессами.
– Я рисковал доверием Левина, – сказал он. – В жизни не испытывал такого стресса.
– Ты мог и не учитывать мои интересы. Мог убить по-настоящему.
– Решил, что предупредить вас и разыграть небольшой спектакль будет нелишней страховкой на будущее.
– Будущее действительно будет нехорошим, – внимательно глянул на него Мирослав. – Но я не советую тебе ожидать моего возвращения на пост. Все изменилось.
– Он больной человек, – сказал Влад. – Он просто маньяк.
– Он политик. Привыкай общаться с ними или ищи себе другое место.
Влад кивнул.
– Мне будет не хватать ваших советов, – признался он. – Кстати, а как вам удалось обмануть врача? Он же из штаба Левина.