Прорыв
Шрифт:
Было в этом и непонятное — слишком хорошо организовано было нападение зэков на воинскую часть. Офицеры среагировали, но насколько сумели и насколько успели. Склады были потеряны, туда подтянулась целая толпа вооружённых до зубов уголовников. Уже вооружённых, заранее, что удивляло больше всего.
Военные похватали то, что нашлось в полковой (а фактически — в одной ротной) оружейке, отбили первый натиск уголовников, направившихся от складов к казармам и штабу. Затем захватили машины в парке, КамАЗы и какую-то бронетехнику, Варламов в ней плохо разбирался, после чего покинули расположение части вместе со своими семьями и
А уголовная свора бросилась громить близлежащие деревни. Особенно зверствовал тот самый Васька Малеев, сводивший счёты со всеми, кто на него когда-либо косо посмотрел. Не меньше десяти односельчан он застрелил лично, в течение первого дня погрома.
Варламов, вдовец с тремя детьми, сообразил вовремя, что надеяться на лучшее теперь не следует. И едва первые стриженые морды с оружием, одетые в смесь лагерной и военной одежды, появились в посёлке, он немедленно загрузил детей в машину, схватил, что было в холодильнике, и уехал.
Сначала они день прятались в лесу неподалёку от посёлка. Варламов рассчитывал прокрасться обратно и добыть себе оружие и еду, но ничего из этого не вышло. Весь день из посёлка доносились крики и выстрелы, шла резня и повальное насилие. К ночи вокруг посёлка начали бродить убитые односельчане, и пришлось от них бежать сломя голову. Он решил было прорваться к «Шешнашке», но дорога туда была уже перекрыта бандами.
Тогда Варламов повернул в сторону Нижнего Новгорода, по единственной трассе. Банд поначалу на этой дороге не было, но появилась новая проблема — бензин. До Нижнего было около двухсот километров, а бензина было чуть больше, чем на сотню. Да и шалить на дорогах начали почти сразу.
Идти пешком они боялись, машина была единственным, на что они могли рассчитывать, случись чего. Просто бежать от тех же мертвяков — с тремя детьми это очень трудно. С продуктами было проще — мало того, что из дома прихватить успели, так им удалось набрести на разбитый, но не полностью разграбленный магазинчик на заправке. Бензина там не было, зато найденных остатков продуктов им хватило до вчерашнего вечера. В этом лагере они прожили три недели, слушая радио в автомобиле и всё больше и больше пугаясь оттого, как отключались, одна за одной, сначала нижегородские коротковолновые станции, затем станции на средних волнах. Длинные волны автомобильная магнитола не принимала. Решение ехать в Нижний казалось им теперь совсем не таким удачным, и они пребывали в полной растерянности.
— А что вообще делается в области, вы знаете? Или всё время сидели в лагере?
— Я километров на десять отсюда осматривался, не больше, — сказал Варламов. — Пешком ходил, дети прятались. Сегодня вот уезжал, оставшийся бензин жёг. На юго-восток отсюда деревня Борисово, так там вроде бы тоже бандиты, насколько я видел. Сейчас уже везде бандиты, кошмар настоящий. Они даже что-то вроде блокпоста на дороге организовали, причём смотрит пост в ту, противоположную от нас, сторону. Следят, чтобы люди не разбегались, как мне кажется.
— Почему вы так думаете? — уточнил я.
— Они же не все дебилы, верно? — сказал Михаил. — Кто их кормить потом будет? Здесь же сельское хозяйство только вокруг деревень, которых немного, а деревни строились на вырубках и полянах. А так — леса одни. Население у нас в районах очень редкое и немногочисленное, деревни
Варламов с явным удовольствием прикурил ещё одну сигарету, сразу после первой, затем продолжил:
— Мне кажется, что сейчас они погуляли, потешились, всех запугали до дрожи в коленках, а затем начнут заставлять людей работать на себя. Авторитеты в бандах порядок наведут и приведут этих махновцев к одной генеральной линии.
Варламов явно придерживается такого же мнения, как и я. Бандиты попытаются захватить свои территории и завести свои княжества. Структура власти у них своя собственная всегда была, покруче государственной, ничего придумывать не придётся. Другое дело, что и беспредельщиков хватает, и власть этих авторитетов будут оспаривать все, кому не лень. Закон волчьей стаи.
— Я с вами согласен, — кивнул я. — Их ведь здесь очень много, верно?
— Вы же не представляете, сколько их в этих местах, — усмехнулся тот. — Тысячи, может быть, даже десятки тысяч. Север Нижегородской и Вятская область — самое лагерное место в стране, хуже, чем Сибирь, наверное. И ещё Мордовия, разумеется. И все они сейчас на свободе. А население здесь, как раз наоборот, редкое, немногочисленное. Оружия уголовникам очень много досталось, тут таких частей кадрированных, как наш инженерный полк, несколько было. И ни одной нормальной части, с нормальной численностью, кроме «Шешнашки». Вот вы мне скажите, сколько стволов на полк положено?
— Штат инженерного полка не знаю, но автоматического оружия… не меньше тысячи стволов, я думаю. Плюс средства усиления и всё такое.
— Видите? А там на три полка хранилось. Ещё такой же мотострелковый полк в сорока километрах оттуда был, и это они точно захватили. И ещё такие части были, две или три. Их тут любили разворачивать, места тихие, от всех далеко. И при этом Транссиб через нас проходит, отправляй при необходимости куда угодно, хоть на Европу, хоть на Китай.
Нас позвали ужинать. Дети уже сидели под опекой всех четырёх девушек, которые наперебой мазали им бутерброды «для разгона». По плану у нас были макароны «по-флотски», но вода под них ещё только закипала в котелке. Вода была местная, кстати, Варламов обнаружил работающую, хоть и ржавую колонку на артезианской скважине, отчасти поэтому они так держались за этот лагерь. И вода, и крыша над головой, разве что уже появившиеся комары жизни не давали. Но здесь их везде полно, прорва настоящая.
— А что с «Шешнашкой», кстати? — спросил я его, возвращаясь к цели своего путешествия.
— Когда мы оттуда убежали, то слышали стрельбу с той стороны. Но не думаю, что его легко взять, там оборона серьёзная, сами знаете, что там делалось. Кто и с кем воевал — понятно, но с каким успехом… не знаю, даже не спрашивайте.
Десятки тысяч уголовников, как говорит бывший главврач. Часть из них, небольшая, случайные люди, не о них речь. Остальные разделятся. Одни останутся в рамках «понятий», другие уйдут в глухой беспредел. Беспредельщиков частично постреляют, но в основном вытеснят. Слишком их много на эти негусто заселённые места. И банды отсюда пойдут дальше. Куда? Туда, где людей больше и можно чем-то разжиться. К Нижнему они пойдут в первую очередь. Можно и к Вятке, но по дороге туда места ещё глуше и безлюдней. Кое-где и без Сусанина можно потеряться.