Прощальные слова

Райан Шери Дж.

— Боже мой, прямо как я, детка.

Эмма закрывает рот руками, из ее глаз брызжут слезы, и она бросается мне на шею.

— Простите меня, — плачет она. — Я просто так счастлива, что вы приехали.

Я ошеломлен ее объятиями, но в то же время мне приятно, поскольку у меня здесь нет семьи. Я перебрался в Соединенные Штаты один, и мои друзья здесь стали моей семьей, но это совсем другое. Не похоже на мою жизнь до войны.

Джексон берет руку Эммы и тянет ее к своим губам, чтобы поцеловать костяшки пальцев. Какой джентльмен. Он выглядит совершенно

очарованным ею. Интересно, как давно они вместе?

Мы добираемся до машины.

— У тебя очень хорошая машина, сынок, — замечаю я Джексону. — Похоже, ты неплохо устроился.

— Я много работал, сэр.

— Молодец, — говорю я ему. — Эмма, знаю, мы только познакомились, но мне кажется, твоя бабушка в чем-то права. Как давно вы двое знаете друг друга? Год или около того?

— Неделю, — отвечает Эмма, выглядя смущенной, прижимая руки к щекам, чтобы скрыть румянец, разливающийся по ее лицу.

— Ну, любовь не измеряется временем, дорогая. Здесь нечего стыдиться, потому что если чему-то суждено случиться, то так оно и будет, и ты мало что сможешь изменить. Жизнь слишком коротка и драгоценна, чтобы не воспользоваться шансом на любовь.

— Чарли, вам нужно куда-нибудь заехать, прежде чем мы отправимся в больницу? — Джексон спрашивает меня.

— Вы не будете против, если мы сначала зайдем в кондитерскую? Я проголодался, — предлагаю я ему.

— Без проблем, — заверяет Джексон.

Он любезно заезжает на маленькую парковку перед старомодной пекарней.

— Я на минутку.

В магазине немноголюдно, и я успеваю сделать заказ за считанные минуты.

— Вы нашли то, что вам нужно? — спрашивает Джексон, когда я проскальзываю обратно в его машину.

— Да. Большое вам спасибо, — благодарю я.

Проходит совсем немного времени, и мы заезжаем на другую парковку — похоже, на стоянку для врачей. Джексон открывает мою дверь первой и бежит открывать дверь Эммы, хотя она уже успела выйти, прежде чем он добрался до нее.

— Я же говорила, что тебе не нужно продолжать это делать, — тихо произносит она, нежно касаясь его руки.

— Я хочу, — просто говорит он.

Она закатывает глаза и смеется.

— Ты чудак, но очень благородный.

Амелия — ее бабушка.

Эмма нервничает больше меня, пока мы поднимаемся на лифте на восьмой этаж. Мне кажется, что мир вокруг меня движется в замедленной съемке, пока мы идем по коридору. Я так долго ждал этого дня, что боюсь проснуться от очередного сна, и, как обычно, он окажется нереальным. Мы поворачиваем за угол, и в одно мгновение кажется, что время остановилось. Неважно, сколько прошло лет. Неважно, что у нее седые волосы и что на ее лице появились морщины. Она по-прежнему самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.

— Амелия, моя дорогая. Сегодня ты выглядишь так же прекрасно, как и в последний раз, когда я тебя видел, — нежно говорю я, подходя к ней. Удивленный блеск в ее глазах подсказывает, что Эмма хотела сохранить мой приезд в тайне, и это меня радует. Я думал о

том, каким будет выражение лица Амелии, если мы неожиданно столкнемся друг с другом. Я представлял себе именно такое зрелище.

— Чарли? — спрашивает она, сразу узнав меня. Ее глаза широко открыты, и по щекам текут слезы.

Я беру ее руки в свои и сразу же чувствую нерушимую связь между нами. Вспоминаю ощущения, пробегающие по моему телу, как будто это было только вчера, когда я впервые увидел Амелию.

Я не плакал с того дня, когда меня забрали от нее, но сейчас слезы свободно текут из моих глаз. Мне не стыдно за свои слезы, ведь я сдерживал их, ожидая этого дня семьдесят четыре года.

Глава 26

Эмма

Я не сказала бабушке, что разыскала Чарли, и что сегодня утром он будет здесь, просто на тот случай, если ничего не выйдет. Очень не хотелось ее разочаровывать. Но я надеялась увидеть выражение ее лица, когда он войдет в дверь. Мамы и Энни еще нет, и это хорошо, поскольку мне кажется, они могли бы помешать воссоединению бабушки и Чарли, но я непременно должна быть рядом, раз бабушка доверила мне свой секрет.

— Эмма, — шепчет Джексон мне на ухо. — Может, нам стоит дать им минутку.

— Я не могу уйти, — шепчу я в ответ. Мы оба стоим у двери, и я знаю, Джексон хочет услышать, что происходит, так же сильно, как и я.

— Хорошо, — соглашается он.

— Амелия, — Чарли снова повторяет ее имя, словно хочет услышать его в полный голос. Он гладит ее по щеке и вытирает слезы. Наклоняется вперед и крепко обнимает ее. Бабушка закрывает глаза, и ее губы дрожат, а грудь тяжело поднимается и опускается.

Мне нелегко дышать, просто глядя на них. Наблюдать за историей любви, которая длится уже семь десятилетий, — это честь, которую я никогда не забуду. Через мгновение Чарли поворачивается и, захватив стул у кровати, придвигает его к ней и снова берет ее руку в свою.

Чарли смотрит в глаза бабушки, и кажется, что он с трудом подбирает нужные слова.

— Я принес тебе кое-что, — наконец говорит он ей.

— Ты мне что-то принес? — переспрашивает бабушка, силясь рассмеяться сквозь слезы.

— Я подумал, что ты проголодалась, — улыбается Чарли, протягивая ей пакет из кондитерской, с которым он пришел.

Заглянув внутрь, бабушка прикрывает рот рукой.

— Чарли Крейн, — слабо произносит она.

— Сладкий рулет для моей сластены — твой любимый, — ухмыляется он.

Глаза бабушки снова наполняются слезами, когда она продолжает смотреть на свежую выпечку в пакете. Бабуля тяжело сглатывает и наконец снова поднимает на него глаза.

— Я думала, ты погиб, Чарли. Я ждала тебя в Швейцарии целый год, но, когда ты не вернулся, решила, что тебя убили, и потому перебралась сюда. Я подумала, что если по милости Божьей ты еще жив и когда-нибудь отыщешь меня, то это случится именно здесь — месте, где должны были сбыться наши мечты.