Прощание кремлевского диггера
Шрифт:
– Как обстоят дела с вашим тиражом?
– Никаких изменений к сожалению…
– Отлично, это тоже – комментарий! Мы немедленно даем это в эфир!
В результате, через несколько дней в прямой эфир радиостанции «Эхо Москвы» уже звонили взволнованные радиослушатели, которые готовы были уже чуть ли не на баррикады идти с требованием отдать тираж Трегубовой… Обо всем этом мне докладывала мама, слушавшая в те дни «Эхо» не отрываясь, практически круглосуточно, боясь пропустить хоть какие-то новости обо мне.
Так в России моя книга превратилась в самый громкий бестселлер года еще до своего выхода в свет. Уж не знаю, что именно оказалось решающим фактором давления – презентация ли на Франкфуртской международной ярмарке, или молниеносное распространение «самиздатовских» ксерокопий «Баек» по коридорам власти, которое уже никто не мог ни остановить, ни контролировать, или вот такая массированная информационная поддержка моих
– Честно говоря, Ленка, мы все ни секунды не сомневались, что твой тираж не пропустят в Москву. А теперь все удивляются, как же это его пропустили…
Еще больше я была удивлена тем, как много журналистов в моей стране не побоялись меня открыто поддержать – я была готова к тому, что ни одно из московских изданий о книге вообще не напишет – из-за цензуры и страха карательных мер со стороны Кремля. Только «Коммерсант» напишет, – думала я. А всем остальным заткнут рот. Однако случилось все ровно наоборот. Как только я получила на руки те самые первые два экземпляра книги, один из них у меня сразу взяла на ночь почитать заместитель главного редактора еженедельника «Власть», входящего в издательский дом«Коммерсант», Вероника Куцылло.
– Ты просто обязана дать нам «право первой ночи» на публикацию отрывков из книги! Все-таки как-никак мы – твоя родная редакция. Дай мне книгу, я подготовлю публикацию в ближайший же номер и сразу верну, – попросила Ника. Я, разумеется, согласилась. Но на следующий день Ника перезвонила и траурным голосом сообщила:
– Вася запретил публиковать… (шеф-редактор издательского дома «Коммерсант» Андрей Васильев – Е.Т).
У меня опустились руки. Если даже «Коммерсант», принадлежащий «оппозиционеру» Березовскому, побоялся опубликовать информацию о книге, то чего уж было ждать от прочих сервильных газет, давно уже целующих Путину все места? Однако дальше события стали развиваться по самому неожиданному сценарию. Первым изданием, опубликовавшим отрывки из книги, разумеется, стала интернет-газета «Грани.Ру» – одно из последних неподцензурных СМИ в России. Следом за ними ко мне обратился Дмитрий Муратов – главный редактор «Новой газеты» – единственного печатного СМИ в России, плюющего на кремлевскую цензуру, и попросил предоставить ему право печатать отрывки из моей книги в каждом номере. Следующим изданием, решившимся опубликовать выдержки из книги, стал «Еженедельный Журнал», связанный с олигархом-изгоем Гусинским.
И тут – все покатилось как снежный ком. Произошла фантастическая вещь: в журналистах и главных редакторах газет, хоть и задавленных путинской цензурой, но взращенных все-таки на ельцинской рыночной почве, на какой-то момент профессионализм победил страх. И когда они смекнули, что моя книга УЖЕ стала главной политической новостью на российском информационном рынке, главные редакторы испугались уже не путинских цензоров, а того, что если они немедленно не опубликуют отрывки из «БКД» (так с легкой руки одного из моих коллег «Байки кремлевского диггера» стали тезками Большого Кремлевского дворца), то скорее них это сделают конкуренты. И все цензурные шлюзы были прорваны. Когда мне позвонил главный редактор издания, принадлежащего предельно лояльному Путину олигарху (не буду называть газету, чтобы не портить ребятам жизнь), и попросил дать им право на публикацию пары глав из моей книги, я сначала просто не поверила своим ушам.
– Да вы что, все там – с ума посходили? Вас же уволят за это, а газету закроют! – изумилась я.
Но мне объяснили, что руководство редакции решило «воспользоваться тем, что Кремль сейчас по уши занят отставкой Волошина». А мы тут пока под шумок тебя опубликуем! Пусть потом разбираются! I Это был бунт. Бунт локальный, краткосрочный, но массовый. Было такое впечатление, что до этого все, как партизаны в окопах, только и ждали, кого бы поднять на знамя борьбы с цензурой. И внезапно подняли мою книгу. Я не хвастаюсь. Я просто реально была счастлива и растрогана, что у меня получилось. Хотя бы ненадолго… Мне ежедневно с самого раннего утра и до позднего вечера звонили коллеги из самых разных изданий в абсолютной эйфории и с совершенно одинаковым текстом:
– Ты сказала в книге то, что мы все хотели сказать, но не могли. Ты же понимаешь, нам надо сохранять аккредитацию, но эти кремлевские уже всех так достали, что сил больше нет. А ты врезала им за нас за всех. Спасибо!
Скоро в Москве не осталось ни одного печатного издания, которое бы не опубликовало рецензию на мою книгу
– Тебя посадят в тюрьму?!?
Это было уже довольно трудно понять и простить. Зачем же было бабушку пугать? Разозлившись, я выбрала единственный адекватный, симметричный ответ: отправила в «Коммерсант» телеграмму, где любезно напомнила, что по согласованию с руководством издательского дома «Коммерсант» нахожусь в творческом отпуске для издания книги «Байки кремлевского диггера». На это «Коммерсант» не нашелся что ответить, и переписка оборвалась. Чуть позже коллеги, сохранившие кремлевские источники, уверяли меня, что руководству «Коммерсанта» был звонок по поводу моей книги из Кремля. Якобы звонил Громов. Я предпочла никогда не выяснять, так это или не так.
Мне по– прежнему был закрыт доступ на центральное телевидение -кремлевские пропагандисты резонно рассуждали, что газеты, пусть даже с массовым тиражом, все-таки оказывают неизмеримо меньшее воздействие на избирателей, чем телеканалы, являющиеся главным инструментом манипулирования электоратом. В тот момент, когда тираж без объяснения причин задерживали в типографии и не пускали в Москву, репортаж об этом решился выдать в эфир только телеканал Ren-TV. Да и то – журналисты приехали, взяли у меня интервью, но почти неделю боялись дать его в эфир. Эмбарго было снято только в тот день, когда из Кремля был уволен глава администрации Волошин. Как признались мне потом корреспонденты, хозяева телеканала дали распоряжение «придержать» сюжет, и он несколько дней пылился на полке. Но потом руководство вдруг внезапно дало отмашку поставить его в эфир. Объяснение я могла придумать только одно: телеканал Ren-TV в тот момент принадлежал Чубайсу, который испугался, что после отставки Волошина в Кремле возникнет еще более резкий перевес сил в пользу его противников. Поэтому редакции телеканала стало выгодно поставить репортаж о «Байках», где критиковались чекистские методы работы Путина с прессой. Но вскоре нашелся камикадзе, решивший сделать сюжет о моей книге и на центральном, общефедеральном телевидении. 14 ноября, в пятницу, мне позвонил ведущий еженедельной воскресной итоговой программы «Намедни» на НТВ Леонид Парфенов:
– Лена, ваша книга уже стала реальным бестселлером: она первая в рейтингах двух крупнейших книжных магазинов Москвы. Мы не можем пропустить это событие. Вы не согласились бы приехать к нам на съемки программы и дать интервью?
Я, разумеется, согласилась, спросив лишь, в каком формате он планирует делать сюжет…
– Ну, мы собираемся воссоздать в студии атмосферу вашего ужина с Владимиром Владимировичем Путиным… – туманно пояснил Парфенов. – Если приедете – сами увидите…
И я увидела… Эстет Парфенов ни в чем себе не отказал. Он максимально близко к тексту воссоздал в студии антураж моего обеда с нынешним президентом России, который описан в книге. Прямо перед телекамерами стояла низенькая японская карликовая мебель, за которую меня попросили сесть. Прямо на пол. Я кое-как угнездилась, как гигантский кузнечик, испытывая до боли знакомые, описанные в классике, проблемы с тем, куда бы деть коленки. Передо мной поставили живописные японские чашечки и разложили приборы. Сам Парфенов тоже уселся на пол – только за камерами, напротив меня, и принялся задавать вопросы. Мы говорили о том, чем был дедушка Ельцин для российской прессы, и о том, что Путин превратился в могильщика всех гражданских свобод, которые Ельцин дал стране. О том, что Путин в отличие от Ельцина – к сожалению, очень плохой публичный политик, начисто лишенный харизмы и элементарного человеческого дара сочувствия людям. И что именно из-за этого Путин, видимо, так боится свободных СМИ, уничтожает телеканалы и затыкает рот журналистам. Потому что боится, что если бесцензурное телевидение покажет его народу, то у него просто не будет шансов быть избранным. Парфенов выспрашивал у меня какие-то бытовые детали моего обеда с Путиным. Мы с ним посмеялись, что теперь, после его программы, настольная игра «Обед Путина с Трегубовой» войдет в каждый дом: в магазинах будет продаваться наборы «Сделай сам» с одноименным названием, с посудой для суши, бутылочками сакэ и сборной японской мебелью. Интервью получилось длинным – почти час.