«Прощание славянки»
Шрифт:
— И он ее любил, — Константин покрутил брезгливо ладонью. — Плутанически.
— Платонически.
— Не важно. Цветы ей дарил, падло… Теперь за все ответит!
Константин открыл шкафчики и достал квадратную банку кофе. Открыл ее и замер. Просто замер. А потом достал из банки маленькую кофейную ложечку.
— Ты что, Костя?
Он посмотрел на меня невидящими глазами.
— Она была здесь сегодня… Торопилась…
Он рванулся в коридор. Где-то в конце коридора бухнула за ним дверь. Вернулся он не
— Вещи свои забрала,— обреченно сказал Константин.
Я видел, как она привезла в машине на Каменный остров какую-то тяжелую сумку, но говорить ему об этом не стал, чтобы еще больше его не расстраивать.
— Это п…ц! — сказал Константин. — Причем полный!
Мне его стало жалко. Он сидел, расставив ноги, склонив голову вниз, будто подвешенный на тугую зеленую удавку. И вдруг я вспомнил то, что совсем забыл ему сказать:
— Костя, извини! Извини, Костя!
Он вздрогнул и уставился на меня.
— Костя, она же просила передать, что тебя ждут большие неприятности!
Константин оскалился:
— Она права…
— И еще она сказала, что взяла штурвал на себя!
— Как она сказала? — не поверил Константин.
— Она сказала, — вспоминал я ее слова, — штурвал у меня. Так и передай ему! Пусть он будет очень осторожен!
Константин прошипел зло:
— Что ж ты молчал, падло?! Что ж ты столько времени молчал?!
— Извини, — только и мог я ему ответить.
Он энергично встал, подошел к стулу, на котором висел клетчатый пиджак, и начал перекладывать из его карманов вещи в карманы белого пиджака: ключи, кожаную записную книжку, мощный кошелек. Последним из внутреннего кармана он достал пистолет и засунул его себе за спину под пиджак. Подошел к окну и посмотрел вниз.
— Боря на месте. Поехали, Ивас-сик.
На лестнице он громко ухнул железной дверью музея-квартиры. И пока мы спускались пешком с третьего этажа, звонкое эхо еще гуляло по всем площадкам…
У подъезда стоял наш белый лимузин, а за ним, почти впритык, красная «восьмерка» с антенной на крыше. Из открытого окна «восьмерки» почти по пояс высунулся разомлевший на солнце парень в черных очках. Только мы вышли из подъезда, парень схватил «трубу» и скрылся в салоне. Роскошный Константин вразвалку подошел к «восьмерке» и сказал в открытое окно:
— Генералу Багирову от меня привет персональный.
Боря устало смеялся, пока мы усаживались в машину.
— Как родные стали. Целый день вместе. Когда вы, шеф, отзвонили, я их полчаса по городу мотал. Со всеми остановками. То сигарет куплю, то водички попью. Они все по «трубе» генералу докладывают.
— Зря стараются,— сказал Константин.— Генерал — восточный человек. Он не простит, что они меня на три часа упустили…
— Куда едем, шеф?
— На стоянку катеров. На Мойку. Куда ночью французов привезли.
Боря развернулся у Таврического и, заняв левый ряд, ждал поворота на Чайковского. «Восьмерка» рванулась с места и боком стала оттирать хотевшего встать за нами «опеля». Хозяин «опеля» грозил им кулаком, парень в черных очках молча показал ему пистолет. «Опель» отпрыгнул назад и стукнулся в бампер задней машины. А мы повернули на Чайковского. И «восьмерка» за нами. Боря хотел прибавить газ и уйти от них, но Константин попросил его:
— Не надо. Они и так нервничают. Еще застрелят кого-нибудь по дороге. Нам шума не надо.
И «восьмерка» прилипла к нашему заднему бамперу.
Мы проехали офис Константина у финского консульства. Константин даже не посмотрел на него. Спросил:
— О чем задумался, жених? О Натали?
Не о ней я тогда думал.
— Что от меня хотел генерал? Зачем он меня у них оставил?
Эта тема была Константину неприятна.
— Он же объяснил — для консультации.
— и забыл про меня? Даже завтрака мне не принесли…
Константин шлепнул меня по колену.
— Не расстраивайся, Ивас-сик. Недополученный завтрак я компенсирую роскошным ужином на катере. Я понятно излагаю?
— Идиот! — вскрикнул Боря и ударил по тормозам.
Мы с Константином воткнулись в спинки передних сидений, «восьмерка» — в наш задний бампер, а впереди уходил от нас на мотоцикле длинноволосый байкер в черной футболке навыпуск.
— Стрелять таких надо! — ворчал Боря.
— Не надо, — успокоил его Константин. — Молодежь. Жизнь научит.
Мы встали под светофором у Литейного. Дикий байкер оказался слева от нас. Он сидел на мотоцикле, как на унитазе, откинувшись назад, широко расставив руки на ветвях высокого, сверкающего на солнце руля. Боря хотел ему что-то сказать, но Константин взял его за плечо.
— Не надо. Не поймет. Жизнь научит.
Байкер словно почувствовал, что мы говорим о нем, и повернулся к нам. На секунду. Он, тупо жуя резинку, ждал светофора. Мне показалось, что я видел где-то это внимательное, чуть встревоженное молодое лицо. Включился светофор, и он первым сорвался с места.
— Не ломай голову, Ивас-сик, — отвлек меня Константин. — Скорей всего, генерал оставил тебя у них, чтобы ты не помешал им меня облапошить. Все на меня слить!
С Чайковского мы повернули на Фонтанку. Байкер будто ждал нас на углу. По почти пустой набережной мы понеслись к Михайловскому замку. Байкер летел, не отставая, справа от нас на фоне вечерней зелени Летнего сада.
— Что ему надо? сердился Боря.
На скорости ветер влетел в салон сквозь открытые окна. Константин прищурился и поправил синий шарфик на шее.