Прощай, Ариана Ваэджа!
Шрифт:
— Он такой мелодичный...
— О! Молодец! И ведь многие поэты с удовольствием изучают персидский и делают переводы. Есть такое понятие как «поэтическая сладость» — так вот, это о персидском языке... А как ты относишься к поэзии? Чьи стихи читал? А знаешь ли их наизусть?
Вера заговорилась и не заметила, что растянула урок еще минут на десять. И ведь ученик тоже ничего не сказал, хотя и мог бы...
Занятия с Володей Каменским имели еще один плюс. Когда бы она вот так, пешком, прогулялась от Большой Пушкарской по Татарскому
Вот здесь в прошлый раз встретила скромницу Леночку Протасову с астрологом Олегом Королевым. Надо же — такая интересная пара, хоть и «разнополюсная», как назвал ее сам «светило науки». А что у меня? Или кто? Перед глазами встал Николя. Вот он улыбается и протягивает к ней руки, хочет обнять. А в это время за его спиной мечется чья-то тень и начинает загораживать жениха. Да это Павел! Боже! От него невозможно убежать!
Вера зажмурилась — солнце било лучами в глаза — и быстрее поцокала каблучками по мостовой.
***
Родители были дома. О чем-то оживленно разговаривали в гостиной, да так громко, что многие слова доносились до холла.
— Валера! Я так устала от твоих разъездов! — повысила голос Любовь Ильинична.
Надо же... она обычно очень сдержанна...
— Ну вот... Обиделась? А я тебя никогда не оставлял надолго! И всегда возвращался... — проворчал отец, но очень добродушно, словно успокаивая ребенка.
Неужели опять уезжает? Вечно он так! Только распакует саквояж, как нужно его опять собирать!
— Мама! Папа! Я пришла. Что у вас там?
Вера, сбросив туфли на небольшом, но тонком каблучке, стремительно прошелестела шелковой юбкой в гостиную. Родители чинно восседали на диване, причем, очень близко друг к другу.
— Все в порядке, Верусик! — проворковала Любовь Ильинична. — Только вот папка наш сказал, что на кудыкиной горе рак свистнул...
— Ну уж и свистнул! — в тон ей подыграл Валерий Петрович. — Об этом симпозиуме я тебе давно говорил...
— Ты уезжаешь? — у Веры на переносице появилась глубокая складка.
— Дочка! Следи за мимикой! Не то морщины появятся...
Ну и мама, кому что, ей — красоту!
— Да, Верочка... — уставшим голосом произнес он. — Но... Я вот подумал...
— И что?
Она села в кресло возле небольшого столика и автоматически взяла в руки какой-то журнал.
— Если бы тебе предложили поехать за границу, то какую страну бы выбрала?
Вера задумалась.
— Ага... Значит, мне дают выбор... Тогда — Грецию или... Персию...
— Вот видишь, дорогая! И Вера бы не отказалась поехать! — с необычайной радостью и даже — торжественностью произнес он. Как будто выиграл партию в шахматах!
— Ну еще бы! — парировала Любовь Ильинична. — То Вера, которая и была-то всего пару раз в Европе... а то ты, объехавший весь свет!
— А что? Мне кто-то на самом деле предлагает
— Считай, что так! — в голосе отца чувствовалась уверенность, а лицо выдавало самые серьезные намерения.
Да он действительно не шутит!
— И куда именно? Или по моему желанию?
— Считай, что по желанию, если назвала Персию...
— Папка! — Вера соскочила с кресла, выронив на пол журнал, но, не обращая на это внимание, бросилась ему на шею.
— Подожди-подожди, — заулыбался он. — А ты что, никаких вопросов мне не задаешь?
— Например?
— Ну, для чего едешь и... все такое...
— Как? Разве не на отдых?
— Не совсем так, дочка. У меня в Тегеране симпозиум по вопросам древних цивилизаций. Вот подумал... тебя взять... ведь неплохо иметь личную переводчицу... Кроме официальной части будут и поездки по городу... Или не справишься?
— Справлюсь-справлюсь! — прозвенел ее голосок и ему отозвалась подвеска на люстре.
— Да ты осторожно! Хрусталь разобьешь! — засмеялся он и добавил, — хрустальная моя!
Вот такая новость ошарашила Веру в этот замечательный августовский, почти что — августейший — день. Ура! В Тегеран! Да еще на две недели! Не считая дороги, конечно... Здорово!
***
Вечером, после ужина, они сидели втроем в гостиной и обсуждали детали предстоящей поездки. Родители, как и в прошлый раз — рядышком на диване, а Вера — в кресле.
— Какая там погода? — спросила у супруга Любовь Ильинична.
— Чудесная!
— Тогда, Верусик, много одежды не набирай, ну... конечно, легкую накидку на случай прохладного вечера... да, и зонтик обязательно, и платье выходное... может, на светский раут выйдете... — тараторила она, давая дочери советы.
Мама такая — если воспламенится, тут же и отходит. А потом вдруг резко замолчала и, повернувшись лицом к супругу, пристально посмотрела ему в глаза:
— О Боже! Так в Тегеране сейчас неспокойно! Я в газетах читала...
— Не волнуйся, дорогая! — ласково произнес Валерий Петрович и в подтверждение слов положил руку на ее скрещенные в замок кисти, лежавшие на коленях. — Там наши войска! И британские тоже! Да и вообще... Мы ведь не в частный вояж! Со всего мира собираются ученые... археологи, историки, географы... Понимаешь?
— Ну... тогда — ладно... И все равно, будьте осторожнее, не разгуливайте по темным переулкам...
— Хорошо-хорошо, мамочка! — и, уже обращаясь к отцу:
— А почему именно в Тегеран тебя пригласили? Странно как-то... Ты — из Российской империи... занимаешься греческими прожектами... а недавно сказал, что еще и работаешь на Немецкий Археологический Институт Афин...
— Ничего тут странного нет! — его задумчивый взгляд оживился. Значит, разговор вступает в интересную для него тему. — А вот ты, Верочка, знаешь, какие тесные связи существуют между Грецией и Персией?