Прощай, Лоэнгрин!
Шрифт:
— Не поеду! — слова призраком облетели комнату, и тишина через пару мгновений обернулась новым вопросом в голове:
— «В самом деле?»
Понимание того, что Габриэль Сомерсбри, чисто технически, является законным супругом, тоже давно осталось за бортом крейсера праведного гнева. Не было до подлинно известно пребывает он сейчас в горе или радости, но если легенда с похищением не выдумка, то навряд ли этот тип сейчас может похвастаться своим здравием. Злоумышленникам нужен был телефон, и чтобы узнать где он, наверняка, будет применен широкий арсенал всевозможных пыток. Порог боли Сомерсбри был скрытой до сих пор информацией. И получается
В любом случае, рано или поздно, придется подыскивать себе местечко, в котором можно будет попыться пустить корни.
Снова…
А еще Аврора прекрасно понимала, что в половине тех случаев, когда ее мысли возвращаются к Сомерсбри, он был не Габриэлем, а таким понятным и чарующим Керо
Этой ночью бессонница мучала всех обитателей скромного домишки. Анна Витальевна с тревогой перебирала события минувшего месяца и была рада, что Ваня, он же Винсент, уехал восвояси. Этот мужик разрушающе влиял на Аврору, в его присутствии девочка за малым не превращалась в солдата. Появлялась не свойственная женщинам жесткость, решительность и готовность по первому приказу отдать жизнь не понятно за что.
Сегодня вечером, Аврора впервые за многие недели не залезала в шкафчик, где стояла початая бутылка водки. И может быть поэтому из ее комнаты то и дело доносились тяжелые вздохи.
Но вот, как-будто, скрипнула кровать и осторожная поступь босых ног. Это дите слишком много держало в секрете. Какой груз несла Аврора в своем сердце можно было только догадываться, но после больницы, затравленный взгляд стал обычным делом. Глаза с лихвой выдавали горе, которое ломает человека, как пересушенный стебель рогоза.
Баба Нюра тяжело приподнялась на локтях, чтобы лучше рассмотреть, чем занимается Аврора и заметила, что в комнате, будто слабая лампочка зажглась, а потому последовал шепот:
— Габриэль Сомерсбри. Тьфу, ты, провались все оно пропадом! Габриэль Кероан Мэлвин Агвидус Сомерсбри-Лоудверч. Гребанный ребус, а не человек! Ищи уже давай!
Потом снова тишина и лишь слабый голубоватый свет, отражающийся на потолке.
— Твою, ж мать!
И снова тишина. Марсик успел остервенело постучать лапой по деревянному настилу крыльца, пока вычесывал какое-то мелкое пакостное насекомое, которое его укусило. Голубоватое свечение исчезло.
Баба Нюра улеглась, скрипнув старыми пружинами матраса, приняв англицкую речь за зловещее заклинание. Старуха перекрестилась. Снова воцарилась тишина.
Такого безмолвия в городе не было, будто уши воском залило.
Так прошло, с четверть часа. Сон незаметно подкрался к Анне Витальевне, смеживая веки.
— Все равно, не поеду…, - донеслось из соседней комнаты.
Тревожно.
Именно этим словом мог описать свое состояние Сергей Валентинович Юрский. Напротив него сидел самый занятный персонаж, которого ему приходилось видеть за последние четыре года, а именно столько лет он занимал свой новый пост в министерстве финансов Российской Федерации.
Светловолосая симпатичная девушка, одетая едва ли не по-военному, с подозрением следила за каждым его движением, и кажется, не совсем понимала зачем она вообще заявилась в Москву на аудиенцию.
— Мариночка, принесите кофе, — нужно было как-то разрядить обстановку и Юрский не придумал ничего лучше.
— Я ничего не хочу.
— Тогда может быть ознакомитесь с отчетом? Я предоставляю его мистеру
— Отчет? — бровь девушки удивленно выгнулась.
— Да.
— Обрисуйте в нескольких словах.
— Разумеется, финансовый, — Юрский немного растерянно развел руками, потому что нескольких слов не хватит, чтобы описать всю подковерную деятельность, которую ему приходится вести, что ввернуть предоставленные Габриэлем Сомерсбри денежные средства в федеральные программы дотаций и субсидий.
— Ну, еще бы, — ухмыльнулась гостья, но тут же стерла в лица улыбку, когда в кабинет вошла секретарь.
Черные лаковые туфли, и то, с каким мастерством красивая, ухоженная женщина в темно-синем облегающем платье, шествовала на них, были достойны особого внимания. Грациозно и профессионально, маленький поднос приземлился на журнальный столик.
— Сливки? Сахар? — трепетный, полный внимания голос, никак не вязался с плохо скрываемым изумлением, в плохом смысле этого слова.
Было доподлинно известно, что Сергей Валентинович сегодня ночь не спал, проведя сутки в кабинете за подготовкой к внезапной комиссии. Как раз этим стихийным бедствием здесь трудно было кого удивить и давалось немного больше времени на подготовку, но вот чтобы комиссия была в лице помятой, болезненного вида девице, которую будто подобрали неподалеку от Новоарбатского моста.
Пристальный изучающий взгляд секретарши был перехвачен и за секунду осуждение сменилось ощущением опасности. Мариночка никогда не позволяла себе хамств или наглости, но всегда выходила победительницей, если дело касалось «кто кого переглядит», а потому не опустила глаз, о чем сильно пожалела.
Эта молодая женщина не хотела унизить или поставить на место, но сколько же тяжести и черноты выдавали бездонные карие зрачки, в которых, казалось, хранились пароли от чистилища. Так, что покидая кабинет Сергея Валентиновича, каблуки впервые в жизни подвели Марину, она спотыкнулась буквально на ровном месте и чудом не упала.
— То есть он не наваривается, а наоборот, вкладывает средства?
— Инвестирует, да.
Юрский немного замешкался, но окончательно убедился, что сидящая перед ним барышня не знает о деятельности Сомерсбри, ровным счетом, ничего. Девушка говорила по-русски с акцентом, но весьма свободно, а значит точно понимала все нюансы речи. Редко кто из американцев использует в разговоре слово «наваривается».
— Но какая здесь выгода? Он должен получать прибыль.
— Навряд ли средних размеров предприятие на грани банкротства, которое выпускает спецтехнику для людей с ограниченными возможностями, можно назвать прибыльным. Или разорившийся пищекомбинат, где-нибудь в Ставропольском крае. Но мистер Сомерсбри крайне точечно подходит к выбору объектов инвестирования. За несколько лет субсидирования, модернизации производства и оптимизации распределения продукции, подобные предприятия выходят на весьма приличные показатели. Но нужно учитывать, что никакая прибыльность и эффективность в России не могут быть аргументами, если речь заходит о госзакупках. А итоговый финансовый интерес мистера Сомерсбри всегда так или иначе сводится к данному сегменту планирования федерального бюджета. Другими словами, он поднимает из руин ту или иную компанию, которая напрямую или косвенно относится к социальной сфере, из своего кармана оплачивает все расходы, а государство обязуется по реальной стоимости закупать продукцию., обечпечивая оборот.