Прощай, Лоэнгрин!
Шрифт:
Это все я тоже узнала от матери. Она дала мне совет учить языки, прежде всего тех стран, куда я бы хотела переехать жить. Так что, «принцесса» пахала, как лошадь, попутно ожидая принца на белом коне. Гордость загнулась, мечты притихли и ушли в подполье.
Боже! Запах аммиака становится невыносимее с каждой минутой.
Я решительно спускаюсь вниз и проверяю глубину гигантской сточной трубы.
По колено!
Зажмуриваюсь и стараюсь не думать о том, что с завидной регулярностью колотится мне в ноги: мягкое, маленькое и благо, что не шевелится.
Карта канализационных городских систем, тоже своего рода иностранный язык и участок коммуникаций в районе, где находится мое место работы, я изучила досконально.
По колене в дерьме, для меня не метафора.
Сверху доносится вой сирен. Копы? Или скорая?
Без разницы, нужно валить отсюда. На квартиру в районе Хэкни я уже не сунусь. Из пожитков там останется только смена белья, старые джинсы, свитер, зубная щетка, расческа и кусок мыла.
В голове продолжает пульсировать мысль, что те двое, что пришли в кафе, никак не могли оказаться самым опасным человеком для меня.
Среди людей, вовлеченных в программу защиты свидетелей давно ходил миф о киллере, которого за неимением более точного имени, пусть даже вымышленного, звали Финис. Никто толком не знал, был ли это мужчина, или женщина. Только одно известно наверняка — это был одиночка.
«Финис» с латыни переводилось, как — конец, финиш. Трудно спорить! Точно, последний кого увидишь, хотя, я сомневаюсь, что такой профессионал, позволить раскрыть свою личность, даже будущему покойнику.
Мой куратор, которого я видела со спины в темном помещении, дал мне четкие инструкции безопасности обмена информацией с ним. И здесь условность — Зеро. Но я, как большой киноман, упорно называла его Зорро.
Он сказал, что никому доверять нельзя и если когда-нибудь я получу очередной билет, с прикрепленным к нему листком бумаги, на котором будет самая короткая записка, в виде двух букв А Ф — мне следует бежать без оглядки, потому что помощи больше не будет.
Настанет, свобода в каком-то смысле.
На этот раз обошлось.
Эта мысль выбивает из меня нервную ухмылку.
До чего же я свыклась со своим положением, что принимаю за счастье продолжение этого кошмара. Перемены всех страшат, я не исключение.
Рассуждения хоть как-то отвлекают меня от жуткой вони и ледяной воды.
Шестнадцатый люк, петляния по лабиринту канализации и наконец-то свежий воздух. Я очутилась на поверхности, жадно дыша. Сильно хотелось кашлять, но даже в темном, пустынном проулке, это непозволительная роскошь. Я протянула руку и нащупала кирпичную стену справа, двигаясь едва ли не на ощупь, чувствую, как через десяток шагов, пальцы зацепились за широкий выступ.
Внизу, была ниша, в которой я и спрятала сумку с чистой одеждой. Пропитанные сточными водами штаны, тут же отправились в мусорный бак. Потрепанный черный спортивный костюм на утеплителе, быстро согрел на осеннем морозном воздухе. Спасательная темная лыжная шапка скрыла волосы. Я проверила билеты, еще раз прочитала свое
Предстоял путь в Дувр — город на юге Англии. Я сменила одежду, но на коже намертво засохла вонючая жижа. Я ловила на себе недовольные взгляды пассажиров парома, которым не посчастливилось находиться рядом. Лишнее внимание ни к чему, а потому согнувшись в невероятной позе над раковиной в крохотном туалете, я пыхтела сцепив зубы, намыливая ноги. Смывать пришлось холодной водой. Опять!
В Дувре мне предстоит сесть на паром до Кале, но не Франция была моим пунктом назначения. За билет, скрипя сердцем пришлось выложить почти пятьдесят евро. Скромные «командировочные» сразу сократились на четверть.
Я поморщилась!
Никогда не любила французский и большие траты.
Лора Диони по легенде направлялась в крохотный немецкий городок. Деревушку, если угодно — Швангау, чтобы приступить к работе уборщицей в местном музее.
Название ничего мне не говорило. Работа не пугала. Опасность явно осталась позади, и внутри растекалась усталость, вперемешку с досадой.
Если меня «убирали» из Лондона, значит показания против Отернея давать не придется в ближайшем будущем.
В автобусе меня окончательно сморило, но только после того, как я внимательно осмотрела немногочисленных пассажиров, в основном спящих, пока шла на заднее сиденье.
Я прожила еще один день. Неплохо для принцессы!
Франция встретила меня проливным дождем, так что я подсчитала свои скудные сбережения и решила не экономить на такси до аэропорта. В Мюнхене меня должен будет встретить человек с новой работы, по крайней мере так значилось в инструкции, а значит небольшой комфорт мне не повредит.
Хорошо, что аппетит отбило намертво на ближайшие два дня.
Германия это благословенный край педантичности, пива и сказочных замков. Пирожные здесь днем с огнем не сыщешь, так что диета будет ослаблена.
Не питая особых надежд относительно личной жизни, я была охвачена исключительно женской патологической тягой к стройной фигуре, которой и похвастаться было не перед кем. Оправданием служила необходимость быть готовой к физическим нагрузкам, например, как сегодня.
Легкие мысли должны были перебить мое скверное настроение. Помимо гастрономических открытий, мне предстоял очередной период ассимиляции, и среди прочего пугала необходимость беспрерывно быть на чеку и подозревать всех и каждого.
Не самая приятная обстановка для заведения дружеских связей.
За неимением медикаментозного метода борьбы с полу депрессивным состоянием, я успокоила себя тем, что всегда гналась за вольной жизнью и путешествием, потому что рутина меня пугала, чуть ли не до рвоты.
Моя «работа» дарила свободу, которую я только сейчас начинала ценить.
В аэропорте, глубокой ночью гомон и суета не смолкали ни на секунду. Чтобы найти более менее укромный уголок, я потратила почти все время, что было до вылета.