Прощай, мечта

Морган Рэй

— О боже!

Марк взглянул на Тори и засмеялся. Она похожа на ангела: светлые волосы обрамляют лицо подобно золотым нитям, зеленые глаза светятся, а веки отяжелели от выпитого вина. Он едва не задохнулся от нестерпимого желания поцеловать ее. Пришлось отвернуться и сделать несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя.

— О’кей. Я закончу эту историю. Красавица, в которую — как я думал — я влюбился, не только украла все мои деньги, она сообщила обо мне местным бандитам. Я еле ноги от них унес, но кое-что осталось на память. — Он задрал рубашку. — Видишь? — Кривой уродливый шрам тянулся на коже под ребрами. — Вот куда приводит доверие.

Тори положила

ладонь на это место и, не думая о том, что делает, нагнула голову и прижалась губами к полоске шрама.

Он вздрогнул, потом отстранил ее.

— Тори, тебе лучше не…

Но все закончилось тем, что она оказалась в его объятиях, и вся его решимость не касаться ее растаяла, как апрельский снег. Все, о чем он мог думать, — это ее теплое, влекущее тело, прижавшееся к нему, и ее горячий искушающий рот.

Он поцеловал ее. И тут же почувствовал свою вину. Она бы не стала к нему прижиматься, если бы не выпила лишнего. Но поздно оправдываться. Он ее целует, и она — самая желанная на всем белом свете.

Он хочет ее. Хочет целовать ее губы, языком вкушать сладость ее рта. Но ему этого мало, ему нужно больше. Желание ударило его в грудь и в пах, росло с такой силой, с которой он не в состоянии совладать. Он должен прижать ее еще крепче, должен гладить ей грудь, слышать ее крики. Он сейчас сойдет с ума…

Он обязан успокоиться. Ясно, что она не собирается его останавливать. Он остановится сам.

— Тори… — Марк попытался отодвинуться.

Она жалобно охнула, когда он прервал поцелуй, и стала гладить его по груди.

— Тори!

— Нет, — прошептала она, прижимаясь к нему. — Нет…

— Тори, мы должны прекратить это.

— Нет. — Она замотала головой и закрыла глаза, словно это поколебало бы его решительность.

— Да, Тори, да. Мы должны остановиться.

А она уткнулась лицом ему в грудь и не отпускала. Он слышал, как бьется у нее сердце, поглаживал ее по волосам… и через несколько минут она заснула.

Марк сидел и вдыхал ее нежный запах. Его охватило какое-то непонятное чувство. Что так глубоко его затронуло? Потом понял: чувственное притяжение и сильнейшее желание защитить ее. Он смотрел на Тори. Какая она милая! Но это ни к чему не приведет. Полный вздор. Он уже влюблялся, и ничем хорошим это не закончилось. Любовь обычно приводит к душевным травмам. Последний раз он влюбился пять лет назад и тогда же поклялся, что никогда больше этого не допустит. У него противоядие на эту болезнь. Он просто насладится моментом. Это он себе позволит.

Поэтому он сидел, обнимая Тори, и ждал, когда она проснется. И думал о том положении, в котором очутился. Почему он здесь? Он хочет спасти Шангри-Ла, свой родной дом. А поскольку единственный настоящий Хантингтон — это он, то значит, что он хочет оставить Шангри-Ла себе.

Он пытался поговорить с Мардж, предложил ей сделать его сторожем, когда она уедет, но она и слышать об этом не пожелала. Мардж нужны деньги. Ей нужна кругленькая сумма наличными, чтобы уехать из страны и жить на эти деньги оставшуюся жизнь. Если она сможет получить необходимую сумму от кого-либо из возможных покупателей, которых она здесь собрала, она укатит отсюда в мгновение ока. А у него нет таких средств.

Итак, что же ему светит? Да мало хорошего. Если верить кладоискателям и сокровища дона Карлоса спрятаны где-то на территории поместья, то все для него выглядело бы по-другому. Но он в это не верил ни одной минуты. Прощальная записка отца была абсолютно четкой. Он считал, что сокровища прокляты и им место на дне океана. У Марка не было сомнений в том, что отец поступил так, как

сказал.

Но почему он помогает Тори? Почему он хочет помочь ей отыскать дневник? Может, потому, что ее мечты странным образом связаны с его мечтами? Она хочет доказать, что ее отец не украл драгоценности, а он хочет узнать, что же произошло на самом деле. Она хочет обелить имя отца, а он хочет снять бремя вины с себя и, возможно, уладить то, что преследовало его семью… если только это можно уладить. Кто знает? Может, в дневнике написано что-то такое, что разрешит многие вопросы… и даст покой мертвецам. Слабая надежда. Да он и не ждет чего-то, даже если дневник отыщется.

Он смотрел на миловидное лицо Тори. Ресницы бросали длинные тени ей на щеки. Подумать только, что толстощекая девочка, которая кидала яблочные огрызки на его машину, выросла и стала такой привлекательной. А вдруг она — его единственная надежда докопаться до правды? Марк усмехнулся. И все-таки он в ней не уверен. В его душе прочно укоренилось недоверие. Ему столько раз врали. Он никому не верил, и если быть честным с самим собой, то должен признать — Тори ничем не доказала, что ей стоит верить. Она просто затронула его душу, и он готов дать ей шанс… пока готов.

Глава 9

Тори удивилась, проснувшись в одиночестве на заднем сиденье роскошного ретроавтомобиля. Она с улыбкой потянулась и зевнула. В голове немного гудело, но она чувствовала, что произошло что-то хорошее. Тут она вспомнила, что же это было, села прямо и вздохнула. Хочется надеяться, что Марк ни о чем не жалеет. Где он, кстати? Тори услышала шум в кладовке — значит, он там.

Она коснулась пальцами кожаного сиденья, потом перевела взгляд на красивый приборный щиток с отделкой красного дерева, потускневшего от времени. Под щитком была длинная полочка. Вероятно, дамы использовали ее для перчаток, уезжая после приема. Как мило! Тори улыбнулась. Вдруг ее взгляд привлекло что-то засунутое в глубь полочки. Она пригнула голову, чтобы получше разглядеть. Похоже на записную книжку. Наверное, в ней отмечали, сколько проехали миль. Или…

Сердце у нее бешено застучало. Дыхание застряло в горле. Дневник? Дневник отца? Тори потянулась вперед, наклонилась и… В этот момент вернулся Марк.

— Привет, соня, — сказал он. В руках у него были банки с автомобильным воском.

Тори отпрянула от щитка и покраснела:

— А… ох…

Марк улыбнулся ей. Вероятно, подумал, что ее щеки заалели от смущения, что она вспомнила, как они уютно сидели, обнявшись.

Тори было на руку, если такая мысль пришла ему в голову. Она не собиралась говорить ему о находке. Если это дневник, то она хотела бы вначале сама просмотреть его. Кто знает, какие секреты там записал отец?

— Что-то нашла? — с любопытством спросил Марк.

— Нет-нет. — Она наигранно улыбнулась.

— А я порылся на полках в кладовке, но ничего тоже не нашел.

— Спасибо, что дал мне подремать, — сказала она как ни в чем не бывало. — Ужасно неприятно, что я не умею пить и быстро пьянею. Так что лучше уж поспать, чем сделать какую-нибудь глупость.

Марк засмеялся:

— Ну, глупости не всегда бывают так уж плохи, — сказал он и вернулся в кладовку.

Тори, не теряя времени, вытащила записную книжку. Ее охватила дрожь. Точно. Это дневник ее отца. Вот его имя — Джарвис Сандз — выдавлено золотом на кожаной обложке. А внутри… его почерк, который она так хорошо знала. Тори быстро пробежала глазами по строчкам. Последние несколько страниц написал кто-то другой. Она прочитала всего пару строк и поняла — это писал отец Марка.