Прощай, Петенька
Шрифт:
Крестик, судя по всему, вырезало существо, страдающее паркинсонизмом, дебильностью, криворукостью и зрительными галлюцинациями.
– Они не могут вырезать этот крестик два года, – сказал мой товарищ. Навис над санитаркой и затряс над ней пальцем, кивая на меня: – Сегодня же все это будет в книге! Сегодня же, клянусь!
Гештальты
Побеседовал со старым товарищем, хирургом-урологом К.
– Как дела? – спрашиваю. – Что нового говорит современная наука о стоянии фаллоса?
– Да вот не далее, как намедни, растащили нас с главным урологом по углам!
– Это ты зря. Утешить никогда не помешает.
Последний Император: гипотетический финал
Узнал прекрасное.
В годы моего студенчества лежали в одной психушке некто Император Советского Союза и Октябрь Брежнев. Оба были в состоянии глубокого распада личности и засели там, как мне казалось, навсегда. Может, и навсегда! Может, рассказ не о них, а ком-то третьем, но этот третий тоже пролежал там много, очень много лет.
Но потом наступил капитализм, и эту фигуру вычистили. Опять же не уверен в личности, но очень уж похоже все-таки на Императора. У Императора, напоминаю, был золотой императорский радиоприемник, а дома лежала на знаменах голая императорица Иза. А почему? А потому что «топор, ружье, бревно».
Так вот этот тип, был ли то Император или его сосед по койке, на улице не пропал.
Он страшно разбогател: стал застройщиком.
И часто навещает любимый дурдом. Он приезжает с полными денег карманами. Битком их там. Внутри же больницы он эти деньги рвет и осыпает ими персонал.
Самурай
На тему лирического акушерского боевика «Тест на беременность» скажу следующее. Методы родовспоможения в исполнении института им. Отто показаны убедительно. Но не то, не то показывают! И не так.
Был у нас один такой доцент Н. Загнали нас, студентов, в родилку; окружили мы без пяти минут мать. Толпа. Над ней колдуют. Уже и голова показалась! Доцент Н. мрачно похаживал в сторонке, за спинами всех. Иногда он косился на толпу. Вздергивал бородку. И вдруг не выдержал. Ничто не предвещало. Он ничего не видел, его никто не просил. Схватил ножницы, сорвался с места, растолкал всех, единым стригом разрезал промежность и отошел с улыбкой, премного довольный собой.
Между прочим, это был легендарный человек. Давным-давно он принял роды у женщины, которой на Садовой отрезало трамваем голову. Как Берлиозу. Я не шучу. Он мимо проходил.
Под колпаком
Снежочек поганый валит. Сижу и думаю: до чего хорошо, что я больше не в медицине!
Загородная больничка, я слинял пораньше. Скользко, мокро, и снежно. Лес, овраг, убогая речка, мостик. Магазин у железной дороги. Вокруг ни души. Берешь чекушку, залпом опрокидываешь, в поезде размягчаешься.
Через какое-то время беседа с начмедом:
– Я долго молчал… Вас часто видят с бутылкой!
– Что, на работе?
– Нет, еще не хватало. Но после!
«Еще не хватало» – это он плохо знал. «Часто видят» – кто?? До сих пор мучаюсь и не понимаю. Ведь не было никого на пушечный выстрел!
Страда
Карантин по гриппу – отрадная пора для больничных гардеробщиц. И без того важнее всех докторов на свете, они, зачем-то в халатах, приобретают дополнительные
– А вы куда? А зачем?
Да так, проходил мимо. Почему бы, думаю, не зайти? У меня очень кстати начался насморк. Есть ли у вас бахилы? Нет? Еще и лучше! Даже совсем хорошо.
Красное и белое
Сегодня день откровений. Наш профессор хирургии любил на кафедральных попойках швырять в потолок помидоры. Я знал об этом давно. Но только сейчас сообразил: красное! Кровь. Белое операционное поле. Врач от Бога.
Любой каприз
У дочкиной подруги мамаша работает в поликлинике.
– Пришла к ней тетя и говорит: «Найдите мне хорошего….» Давай, угадывай!
– Нервного патолога?
– Нет!
– Экстрасенса?
– Нет!
– Батюшку?
– Теплее! Но нет!
– Колдуна?
– Теплее! Не колдуна!
– Ну, я не знаю, кто круче колдуна.
– Экзорциста!
– А, – говорю. – Это нормально. У нас при поликлинике тоже был экзорцист. В отдельном желтом флигельке, во дворе. Очень отзывчивый специалист. Кликнешь его и не успеешь трубку положить, а он уже тут.
Брови
Маменька вспоминала профессию.
Гинекология, операция. Все готово к наркозу. Бригада обступила стол.
Клиентка манит пальцем, шепчет:
– Доктор! А можно мне заодно брови выщипать?
Да сбудутся все мечты.
Кремлевская таблетка
Иногда я попадал в совершенно патовые ситуации.
Пошел я однажды на вызов. Поехал, точнее, на машине. Меня попросил терапевт.
– А там чего? – спрашиваю.
– А там дед упал.
Смотрю в карточку: все сходится – упал, без сознания. Дед. А то всякое случалось. И вот, стало быть, приехал я в маленький домик, где жил старик со своею старухой. Деревянный домишко, огородик с редиской. За стеной дышит какая-то неустановленная скотина, помои для нее стоят в гигантском ведре, прямо на дороге. Обогнул помои, вошел. В сенях пошатнулся, в горнице взялся за косяк. Дедуля ходит в валенках, девяносто годков ему. Бабуля сидит на кровати, в исподнем, ей столько же. Видит меня и умиленно восклицает:
– Котинька!… Сладинький!…
А по полу куски дерьма раскиданы, их личного. Повсюду, с босыми и обувными отпечатками.
– Котинька!..
– Что случилось? – спрашиваю у деда. – Вы вроде как упали?
– Да я не больной, – машет дед. – Я старый… И пошел куда-то прочь, бормоча на ходу: я старый, я старый…
– Так, котинька! – взвилась бабонька, делая безуспешную попытку встать.
– До свидания, – быстро попятился я.
До чего же горестно живут люди! И экскременты свои они варварски разбросали только от сильной нужды и безграмотности, а были бы покультурнее и в достатке, купили бы, например, Кремлевскую Таблетку. И было бы аккуратно. Эта таблетка – совсем не таблетка, а маленький полуробот, который, словно заправский Радищев, путешествует из пищевода в прямую кишку, а потом обратно. По дороге, не меняя лошадей, питается шлаками. Я видел семью, в которой такая Кремлевская Таблетка была одна на всех. Всякий раз, после успешного круиза, ее отмывали под краном и ели опять, по очереди. Чтобы правильно есть Кремлевскую Таблетку, нужно быть кремлевским мечтателем.