Прощай, прощай, черный дрозд!

Робертс Нора

— Он никогда не даст показаний против меня!

— Наверное, раньше бы не дал. Но теперь многое изменилось. Твоя бабушка жива. — Ева увидела, что глаза Тревора блеснули. — Твой отец теперь у нее. Он знает, что ты бросил его мать лежать в пыли, как мусор. Бросил женщину, которая посвятила свою жизнь тому, чтобы защитить его. Сколько ты на этом сэкономил? Пятнадцать минут? Полчаса? Ты мог позвать на помощь, притвориться любящим и преданным внуком. Но ты предпочел улизнуть. Она не стоила твоих усилий. Если подумать, она еще раз защитила

своего сына. Только на сей раз защитила его от тебя.

Ева взяла бульдозер и показала его Тревору.

— История повторяется. Ты заплатишь за свои преступления так же, как твой дед заплатил за свои. Тебе придется испытать то же чувство, которое испытал твой дед, когда узнал, что эти большие яркие камни никогда не будут принадлежать ему. Как по-твоему, что хуже? Тюремная камера или это чувство?

Ева встала и посмотрела на него сверху вниз.

— Мы скоро встретимся.

— Я хочу увидеть их!

Ева покачала головой и сунула бульдозер под мышку.

— Заберите его, — приказала она и ушла. Ей вслед неслись бессильные проклятия Тревора.

Эпилог

Никакие инструкции такую процедуру не предусматривали, но провести ее следовало. Собственно говоря, это был прецедент. Пришлось принять необходимые меры предосторожности, обеспечить охрану и заполнить множество бумаг. Но когда все заинтересованные стороны действуют заодно, риск невелик.

Первый конференц-зал Центрального полицейского управления города Нью-Йорка был забит штатскими. Впрочем, копов тоже хватало. Здесь присутствовала следственная бригада Евы в полном составе, а также майор Уитни.

Именно у него возникла идея пригласить на встречу представителей средств массовой информации. Конечно, тут имелся всегда раздражавший Еву политический подтекст, но она понимала, зачем это нужно. Впрочем, дела это не меняло: отвечать на каверзные вопросы все равно придется ей.

Пока что журналистские ищейки вели себя спокойно. Несмотря на скопление народа, в зале стояла тишина.

Ева обвела взглядом собравшихся. Конечно, тут была Саманта Гэннон, а также ее бабушка и дедушка, Лейн и Макс. Они держались за руки и казались очень довольными, уверенными в себе. И были похожи как две капли воды. «Неужели такое возможно? — подумала Ева. — Неужели можно прожить вместе полвека и все еще нуждаться друг в друге?»

Стивен Уиттьер и его жена тоже были здесь. Ева не знала, чего ждать от этой взрывчатой смеси. Иногда люди удивляли ее. Не потому, что были дураками или подонками; это ее ничуть не удивило бы. А потому, что умели сохранять достоинство.

Она увидела, как Макс Гэннон пожал руку Стивена Уиттьера. Не из вежливости, а с настоящим чувством. А Лейн Гэннон поцеловала его в щеку, наклонилась и прошептала на ухо несколько слов, от которых у Стивена выступили слезы на глазах.

Это было так трогательно, что у Евы запершило в горле. Она посмотрела в глаза Рорку и поняла,

что муж испытывает то же самое.

Были бриллианты или не были, неизвестно. Но круг замкнулся.

— Лейтенант… — кивнул ей Уитни.

— Есть, сэр. Нью-Йоркская городская полиция и Управление безопасности благодарят вас за сотрудничество и согласие присутствовать на сегодняшней пресс-конференции. Во многом благодаря именно этому сотрудничеству удалось закрыть дело, о котором сегодня пойдет речь.

Ева заранее подготовила тезисы своего выступления. Очень точные, очень подробные. Но теперь махнула на них рукой и заговорила своими словами:

— Джером Майерс, Уильям Янг, Андреа Джекобс, Тина Кобб. Этих людей не вернуть. Единственное, что мы можем для них сделать, это провести расследование. Кем бы они ни были, что бы они ни совершили, у них отняли жизнь, и этого уже не исправишь. Присутствующие в этом зале полицейские — майор Уитни, капитан Финн, детективы Бакстер, Макнаб и Пибоди, сержант Трухарт — сделали все, чтобы завершить следствие и восстановить справедливость по отношению к мертвым. Это наша работа и наш долг. Присутствующие здесь гражданские лица — Гэнноны, Уиттьеры и Рорк — также отдали этому делу много времени и сил. Дознание закончено, и мы можем двигаться дальше.

Ева распечатала коробку и вынула бульдозер. Конечно, его уже просканировали. Она уже видела на экране то, что лежало внутри игрушки. И все же момент был особенный.

— Точнее, вернуться назад. Мистер Уиттьер, я обращаюсь к вам. Ваши слова будут внесены в протокол. Установлено, что этот предмет является вашей собственностью. Вы дали письменное разрешение на его разборку. Это верно?

— Да.

— И одновременно согласились разобрать его собственноручно.

— Да. Но сначала… сначала я хотел бы попросить прощение за…

— Не за что, Стивен, — спокойно сказала Лейн, продолжая держать Макса за руку. — Лейтенант Даллас права. Кое-что нельзя исправить, как ни старайся.

Уиттьер молча кивнул и разложил на столе инструменты. Пока он работал, слово взяла Лейн. Ее голос звучал непринужденно; казалось, она решила поднять настроение присутствующим.

— Макс, ты помнишь, как мы сидели за кухонным столом, на котором лежала та дурацкая фаянсовая собачка?

— Помню. — Он поднес руку Лейн к губам. — Тогда потребовалось лишь два удара молотка. Тут возни намного больше. — Он потрепал Стивена по плечу.

— Когда-то вы тоже были копом, — заметила Ева.

— Очень давно. Еще в прошлом веке. Потом я стал частным сыщиком. И должен сказать, с тех пор мало что изменилось. Конечно, инструменты стали лучше, но работа — всегда работа. Если бы я родился на не сколько десятков лет позже, то пошел бы в электронный отдел. — Он улыбнулся Финн. — С удовольствием посмотрел бы на нынешнюю технику.

— Буду рад провести для вас индивидуальную экскурсию. Вы все еще работаете частным сыщиком, верно?