Прощай — прости
Шрифт:
Чуть позже хозяйка торжественно внесла блюдо с бифштексами из ресторана неподалеку, а также брокколи и печеной картошкой, которую, надо отдать ей должное, приготовила сама.
— Дорогая, все было очень вкусно. — После ужина Пат завалился в кресло. Он устал, играя в гольф.
А женщины устроились за обеденным столом, поедая шоколадный мусс, который оказался далеко не таким аппетитным, как обещала упаковка.
— Надеюсь, ты когда-нибудь научишь меня готовить, — сказала Фиона, раскуривая сигарету и глубоко затягиваясь.
— Ты и так умеешь,
— Не извиняйся, — ответила Фиона.
— Ширли Конран говорила, что жизнь слишком коротка, чтобы фаршировать шампиньоны. Жаль, что я поняла это так поздно, — вздохнула Эшлин.
— Она также говорила, что предпочитает лежать на кровати, а не пылесосить под ней, — рассмеялась Фиона. — Мне нравится эта мысль.
— Теперь я тоже так думаю, — сказала Эшлин с улыбкой. — Жизнь действительно слишком коротка, чтобы растрачивать ее по пустякам, особенно если ты работаешь и воспитываешь двоих детей. Я наконец-то убрала сегодня у мальчиков в комнате и могу поклясться — она выглядела так, словно в ней не наводили порядок месяц. Просто не представляю, каким образом им удалось так намусорить за несколько дней!
Они поболтали, выпили кофе и отправились на кухню убрать посуду, оставшуюся после ужина. Около одиннадцати — Пат уже похрапывал у телевизора — Эшлин решила, что пора прощаться.
— Спасибо, Фи, — сказала она с чувством. — Не уверена, что смогла бы вынести этот вечер в полном одиночестве.
— Ну да, тут ты получила море развлечений, — рассмеялась Фиона. — Разогретый в микроволновке ужин и спящий хозяин. О чем еще можно мечтать?
Этой ночью Эшлин спала очень неспокойно, ни свет ни заря вскочила в холодном поту и поняла, что уже не сможет уснуть. Завтра она, без сомнения, будет дрыхнуть без задних ног, не обращая внимания на будильник. А сегодня, когда есть возможность валяться в кровати хоть целый день, она не могла спать. Значит, времени на уборку стало еще больше. Когда в начале седьмого раздался звонок в дверь, все вокруг буквально сверкало. Она открыла, и мальчики ворвались в дом, таща по полу рюкзаки. Майкл даже не зашел, просто помахал ей на прощание из машины.
— Дорогие мои, я так соскучилась! — сказала она, еле сдерживая слезы, и крепко обняла сыновей.
Пол, не обратив внимания на маму, направился прямиком на кухню. Но Филипп все-таки обнял ее в ответ, прежде чем последовать за братом.
— Как провели время? — спросила она как можно более беззаботно. «Пожалуйста, скажите мне, что она напоминает толстую старую корову, а дом их походит на выгребную яму», — молилась она про себя.
— Дженнифер хорошая, — сообщил Пол с тактичностью инспектора дорожного движения. — У нее есть эта крутая машина, «Ниссан 100 Экс Ти-бар».
Эшлин почувствовала себя приниженной. Приниженной и никчемной. Чертовой бабе удалось не только увести у нее мужа, но и каким-то непостижимым образом очаровать ее мальчиков. Надо было все-таки настроить их против этой крысы.
— Она не умеет готовить, мам. — Филипп преданно смотрел на нее.
— Ага, мы хотим есть. — Пол открыл дверцу холодильника.
«Хлеб и вода устроят?» — хотела сказать рассерженная Эшлин, но не смогла. В конце концов, это же не их вина.
— Я приготовлю что-нибудь. А пока расскажите мне, как она выглядит? Как дом?
Книги на тему «Как развестись с комфортом» скорее всего не советуют использовать десятилетних сыновей в качестве информаторов, но грех упустить такую возможность. Она должна узнать хоть что-нибудь!
— У нее классная гаражная дверь. Когда нажимаешь кнопку в машине, она поднимается, — с энтузиазмом начал Пол.
«А еще где-то должна быть кнопка вызова чужих мужей», — мрачно подумала Эшлин.
— Ну а дом хороший?
— Нормальный, телек большой.
Отлично. А чего еще ожидать от десятилетних мальчишек? Разве плесень их заинтересует? А Эшлин хотела знать: современный или классический стиль, тяжелые занавески и медные спинки кровати или соковыжималки «Филипп Старк» и льдисто-белые диваны?
— Там есть оранжерея, — вызвался помогать Полу брат. — И фонарики на заднем дворе.
«Для званых ужинов, наверное», — подумала Эшлин, освобождая замороженную пиццу от упаковки, чтобы сунуть ее в духовку.
— Картошки нет. Будете тушеную фасоль?
— Да! — ответили хором дети.
Господи, видимо, еда тамбыла действительно ужасной. Такого энтузиазма фасоль еще никогда не вызывала. Открывая банку, Эшлин в сотый раз прокляла тупой консервный нож и поклялась себе в ближайшее время купить новый. Она высыпала все содержимое банки в кастрюлю и начала сердито помешивать его деревянной ложкой. Ей скоро дадут пожизненный дисконт на консервированную фасоль.
— Как дела у папы?
— Он водил нас в «Макдональдс» и взял для нас новое видео. Я сказал, что скучаю по нему, но он не хочет возвращаться домой. — Филипп аккуратно налил себе сока.
Эшлин застыла.
— А ты его просил?
— Я сказал, что мы ждем его дома, а он ответил, что вы с ним поссорились и решили какое-то время пожить отдельно, — протараторил Филипп, очевидно дословно повторив то, что ему было сказано. — А еще он сказал — вы больше не любите друг друга.
Когда мальчик посмотрел на маму, его большие темные глаза были наполнены слезами. Эшлин мысленно прокляла Майкла и его правдивость. Зачем он говорит детям то, что даже она не в состоянии понять? Забыв про фасоль, она крепко обняла сына. Его зеленая футболка пахла лосьоном после бритья, которым пользовался Майкл, и еще чем-то неопределяемым. Чем-то тяжелым и неприятным. Еедухами.