Прощай. До встречи с тобой…
Шрифт:
Глава 2
– Чтобы духу твоего здесь не было через секунду, – смотрю зло на девушку, и та гордо выпрямляет спину, – И чтобы ни слова, твое вранье оставь для себя.
– Я не вру, впрочем… А не пошел бы ты на… хрен! – девица сдергивает со стола пачку денег и делает шаг к выходу, прижав к груди спящую дочь. Я не вижу ребенка, только розовый легкий комбинезон, капюшон со смешными ушками.
То, что она все еще кормит ребенка грудью, говорит о ее любви к нему. Многие женщины из моего окружения и не начинают
– Стоять! – приказываю я, хватая девицу за локоть.
Та морщится от моей хватки, но ничего, потерпит.
– А вот теперь я хочу все знать и это не разговор в приемной, – поднимаю свою руку, бросая короткий взгляд на черный Tissot. Черт, совещание уже началось, – Жди меня здесь, скоро вернусь, тогда и поговорим.
Отпускаю ее руку и выхожу из приемной, направляясь в конференц-зал. Отец не будет доволен моим опозданием, но ничего, переживу. Но это я погорячился, совещание еще не началось, в зале стоял общий гул голосов.
– И что вы собираетесь делать с сыном Высотина?! – кричал один из соучредителей, толстый, вечно потный дядька лет пятидесяти, – Этого … Нужно срочно убирать из правления.
– Не шуми, Борис, – морщится отец, а я сажусь рядом с ним, облокотившись локтями в подлокотники кресла и сцепив руки перед собой домиком. Отец кивает мне и сердито смотрит на Сытникова, – У парня недавно умер отец, он еще не справился с горем.
– Да какое горе, Эдуард? – продолжает кричать Сытников, – Парень чуть ли не с пеленок дурь употребляет и что будет сейчас? Завтра все газеты и весь интернет разнесет нас в пух и прах. Какие инвесторы, о чем ты? Если в правлении у нас такие придурки!
– Можно как-то без оскорблений, – вставляю свою пару слов и Сытников затыкается, лишь зло смотрит на меня, – Если Вадим попал в историю, я, правда, еще не в курсе, то мы замнем это дело в любом случае.
– Да он девку какую-то подобрал, ночь с ней провел, а она на него заяву накатала! – снова заводится банкир, – Завтра или сегодня от нас отвернуться при подаче заявок на новые тендеры, что делать тогда будем?
– Так уж и отвернутся, – усмехаюсь я, а у самого что-то екает в груди.
– Знаешь, что, Максим. Я тебя с детства знаю, ты парень неглупый. Сейчас, когда бизнес держится на респектабельности, доверии и надежности, никаких, я повторяю, никаких черных пятен на репутации быть не должно. Тем более, на руководстве! – немного успокаивается Сытников.
– Ты это, Борис, сядь, а то так и до инфаркта недалеко, – приглашает всех за стол отец, – А ты, Максим, дай распоряжение службе безопасности: девицу найти, провести беседу, денег дать, чтобы молчала и Высотина ко мне сюда. Разбираться будем.
Выхожу из кабинета и даю распоряжения, возвращаюсь. Речь уже идет по тендерам, а я совсем выпадаю из обсуждения. Если девица, что сидит сейчас у меня в кабинете, пойдет в газеты… Лучше мне ее там в кабинете и придушить, а потом закопать
– Максим, а ты что скажешь? Стоит нам подавать заявку на этот автокомплекс? – поворачивается ко мне отец, – Там рядом жилой микрорайон, начнут протесты писать.
– Какой комплекс? – выныриваю из своих раздумий.
– Ты где летаешь вообще? – сквозь зубы произносит отец и снова возвращается в беседу с другими.
С трудом заставляю себя вернуться к теме обсуждения, отбросив все мысли о моей якобы дочери. Но слова девушки о том, что я ее каким-то таким образом обидел, а главное, когда? Неужели я мог забыть, что принудил кого-то силой, склонил к сексу, да еще незащищенному? Полный бред, такого в жизни быть не может. Я даже полностью в невменяемом состоянии спокойный как удав. В морду мужику дать могу, но с позиции своего роста пользуюсь этим не часто, так и убить могу. Но чтобы силой… Девушку…Это не про меня.
– Так, сегодня мы все равно ничего толком не решим, пока эта ситуация с Высотиным не прояснится. Все свободны, завтра совещание в два дня. Сытников и Максим, останьтесь, – говорит отец, а я удивленно оглядываюсь. Ничего не помню, что тут говорили по работе. Надо же, как меня накрыло этой историей с появлением незнакомки.
А она ничего так, я бы сказал роскошная женщина. Сама худая, хрупкая, а грудь так и натягивала сиреневую кофточку. Я бы такую запомнил, это точно.
– Итак, Борис, ты чего тут бурю поднял? – отец достает из бара шкафа три бокала и коньяк, там и нарезанный лимон, шоколадные конфеты, – Знаешь, как такие дела решаются, первый раз, что ли?
– Да мне этот Высотин поперек горла уже стоит, – проводит ребром ладони по горлу Сытников, – Пока его отец жив был, парня еще держал как-то, а сейчас совсем катится к … Короче, Эдуард, решай, но я за то, чтобы выкупить долю Вадима и работать спокойно. Ничего хорошего из него не выйдет, ты знаешь.
– Он еще молодой парень, дай ему время, – морщится отец и мы, не чокаясь, пьем, – А ты что молчишь? – поворачиваются оба ко мне, пока и я играю бокалом в своих пальцах.
– А что тут скажешь, ну давай, я встречусь сегодня с Вадимом, поговорим еще раз. Парень всю жизнь с отцом воевал, сейчас не с кем. Вот и слетел с катушек.
– Все-то у тебя просто Макс, – крякает Сытников, – Твоя молодость не такая бурная была.
– Не такая, – киваю я, – Меня вообще здесь не было, я в Оксфорде учился, а там совсем другие порядки.
– Вот и Высотину нужно было сына туда отправить, а то все Россия, страна возможностей, лучше дома… Знаю я его, дома. Сам бизнес строил, а сын со своими Ночными волками по Москве катался, а днем отсыпался. Вот и упустил. Если бы не сердце, может и успел сына воспитать, а так, нет человека, и парня теперь считай нет.