Прощайте, любимые
Шрифт:
Людмила Петровна встала, спрятала платочек в рукав блузки:
— Вы меня гоните?
— Ну что вы, — смутился Устин Адамович. — Просто мне думается, что вы потеряли много времени напрасно, рассказывая мне, как издевается над вами муж. Рассказывали в то время, когда надо было действовать.
— Вы не обижайтесь... — как-то просто и душевно сказала Людмила Петровна, и Сергей почувствовал симпатию к этой женщине. — Я вам одному верю, потому что... Ну, потому что вы Какой-то чистый, умеете слушать... А теперь ведь не все умеют выслушать. Всем некогда,
— Я вас не гоню... — повторил Устин Адамович, — но, по-моему, теперь пришла пора бороться за семью, за мужа. Об этом вашем Милявском сейчас весь институт говорит. Вон ребята давно знают то, о чем вы сегодня сообщили.
— Правда? — широко раскрыв слегка подкрашенные глаза, спросила Людмила Петровна,
— Правда, — ответил Сергей.
— Тогда я пойду, извините, что ворвалась, что помешала вашей работе.
— Ну, что вы, — успокоил ее Устин Адамович. — Мы не работаем. Тоже моральными проблемами занимались.
— Еще раз извините... — сказала Людмила Петровна и направилась к выходу.
— Нас тоже извините, Устин Адамович, — сказал Сергей, — пора уходить.
Ребята попрощались и вышли.
Людмила Петровна стояла на крыльце в задумчивости. Видя, что Сергей машинально задержался возле нее, то ли желая что-то сказать ей, то ли спросить ее о чем-то, Федор махнул рукой и удалился.
— Вы не проводите меня? — спросила Людмила Петровна Сергея.
— Куда? — осведомился Сергей.
— Домой, конечно, не могу же я в таком виде идти в институт, чтобы всякие там ваши девчонки подумали обо мне черт знает что.
— Пока что вы о них плохо подумали... — усмехнулся Сергей.
— А что бы вы сделали на моем месте? — удивилась Людмила Петровна. — Приставать к мужчине, зная, что у него жена и двое детей... Просто невероятно.
— Я знаю эту девушку, — признался Сергей, — и не верю, что она приставала.
— Что же вы молчали до сих пор? — оживилась Людмила Петровна. — Расскажите хотя бы, что это за особа?...
— Во-первых, она не особа, а нормальная девушка. Единственный ее недостаток — внешность.
— Она некрасива? — Нет, совсем наоборот, — серьезно сказал Сергей, — И это, по-моему, ей очень мешает в жизни.
— Что вы такое говорите! — воскликнула Людмила Петровна. — Женщине хорошая внешность никогда не была помехой.
— Она слишком хороша, — повторил Сергей, — и поэтому избалована вниманием.
— Вот как... — зло сказала Людмила Петровна. — В таком случае, я ей испорчу эту внешность.
— Вы этого не сделаете,
— Почему?
— Думаю, что это не в вашем характере.
Людмила Петровна расхохоталась нервным всхлипывающим смехом. Сергею стало неприятно, и он решил, что Людмила Петровна может обойтись без провожатого. Он остановился.
— Я лучше уйду, — сказал он. — Извините.
— Нет, — взяла его за рукав Людмила Петровна. — Так легко вы от меня не отделаетесь. — Она снова перешла на тот душевный тон разговора, который так подкупил Сергея в квартире Устина Адамовича. —
— Я люблю ее, — неожиданно признался Сергей, и Людмила Петровна даже остановилась. Потом взяла Сергея под руку, и они не спеша пошли дальше.
— Постойте, постойте, — оживилась Людмила Петровна. — Это уже совсем интересно. Вы, значит, любите эту девушку?
Допрос был не очень приятен Сергею, но он ответил:
— Да.
— А она вас?
— Нет.
— Вы с ней хоть однажды встречались?
— Да.
— Ну и что же?
— Ничего.
Людмила Петровна, ведя этот допрос, преобразилась. Глаза ее загорелись, на щеках заиграл румянец, и от тусклого плаксивого тона ничего не осталось. Она была захвачена азартом исследования, поиска, азартом человека, перед которым вдруг засветил огонек надежды.
— Это не разговор — да, нет. Идемте вот сюда, в скверик, сядем на эту вот свободную скамью. Значит, она ничего не знает о ваших к ней чувствах?
— Знает, Людмила Петровна... Разрешите закурить?
— Курите себе. Господи, да что же это такое? Тебе признается в любви молодой человек, интересный, перспективный, а ты воротишь нос и останавливаешь свой выбор... Слушайте, как вас зовут?
— Сергей.
— Так она вас не любит, Сергей?
Сергей потерял уже всякий интерес к этому разговору. Если вначале он думал, что эта неожиданная встреча с женой Милявского принесет ему что-то новое, какие-то важные детали, что-то такое, что могло бы изменить отношения Милявского и Веры, то сейчас он убеждался, что Людмила Петровна сама толком ничего не знает и от этой растерянности начинает строить призрачные планы.
— А что, если вы скажете ей правду — Милявский больной человек — то у него подагра, то гипертония, то печень... Зачем ей идти в няньки к нему? Ведь он только перед молодежью петушится, хочет показать, что и он еще не обломок, а на самом деле...
Сергей встал, бросил в урну окурок.
— Знаете что, Людмила Петровна, разбирайтесь вы с ними сами. А я пойду...
— Куда же вы?
— У меня хватает своих забот. До свидания.
Глава седьмая
ВИКТОР
Иван с Эдиком зашли в свое купе, заняли места у окна и долго смотрели на пробегающие мимо леса и перелески, поля и деревни, озера, реки и ручейки. Каждый думал о своем, находясь под впечатлением проводов на могилевском перроне.
— Слушай, — вдруг сказал Иван Эдику, — я проголодался, а ты?
— Я не очень. — Глупая привычка. Как только сажусь в поезд, хочется есть. Давай за компанию.
Иван открыл чемоданчик, достал завернутый в чистую холщовую тряпочку кусок сала, хлеб, вареные яйца. Все это он любовно раскладывал на столике, и Эдик вдруг почувствовал, что с удовольствием разделит компанию.