Просчитать невозможно
Шрифт:
Он еще раз осматривает позицию. Позиция для обороны прекрасная – полный контроль за тропой и за подступами к ней. Конечно, полоса ельника внизу мешает, закрывает обзор, но чтобы подняться по склону, ельник необходимо покинуть. А это значит – найти свою смерть… И очень трудно такую позицию атаковать. Тропа к ней узкая, а в других местах склон почти непроходим. Надо особыми навыками обладать, чтобы по нему в простой обстановке подняться. А уж под убийственным огнем, тем более. И оборудована позиция по всем правилам. Придраться не к чему, все команды эмира выполнены в точности. Так всегда бывает, потому что эмир никогда не шутит, и это знают все.
– Султан! –
Тот возникает из-за камня, как из-под земли. Мелкий шустрый дьяволенок, а не Султан. Всегда и везде успевает, всегда и все знает. Со стороны посмотреть, мальчишка мальчишкой, а в действительности незаменимый человек, особенно во всем, что касается обеспечения джамаата провизией, оружием и боезапасом. Такие заботы у него в крови… Отец Султана всю жизнь в Главснабе республики проработал. И сам Султан, кроме работы снабженца и долгой, почти бесконечной войны, ничего в жизни не видел. И снабжение, обеспечение джамаата и всех запасных баз, организованных на несколько лет вперед, ему удается в полной мере, эмир Абдул не может высказать в сторону заместителя никакого упрека.
– Остаешься за меня, – он сосредоточенно смотрит вниз, на тропу, словно ожидает там какого-то немедленного действия. – Скоро начнут подтягиваться наши… Одна из групп подозревает, что за ней наблюдают… Если заметишь преследование, пусть Гирей покажет свое умение… Внимательно следи за тропой.
Гирей тупой и неприспособленный к жизни человек. Это все знают. И при этом он минометчик от аллаха. Так стреляет, что способен накрыть одинокого путника на тропе со второго выстрела. Первый – прикидочный. Тут же координирует прицел, и вторая мина ложится точно в нужное место. Он даже не вычисляет прицел, как это делают грамотные минометчики – он просто чувствует, что следует сделать, и делает.
– Понял, эмир… И Гирей тоже понял… Он умный…
Сам Гирей молчит и усердно трет синюю шишку на лбу. Маленькие глазки выражают вселенское расстройство из-за замысловатой фигурности пещерных потолков.
– Дыру не протри, – советует ему снайпер Беслан. – А то все мысли вытекут, и все узнают, что ты думаешь.
Гирей сразу, даже с испугом, убирает ото лба руку, словно в самом деле может протереть в нем дыру. Все смеются. Эмир Абдул доволен. Когда люди смеются, они готовы к бою и к взаимной поддержке. Хуже, когда они плачут или друг на друга злятся… Тогда на них надежды мало. Плачет слабый. А злиться можно только на врага, да и то, следует выделять из себя злость в ограниченном количестве, иначе она пеленой застит глаза, и становится невозможным управление собственными поступками.
– Теймур, Тамир с помощниками и с рюкзаками, Беслан – за мной! – звучит приказ. – Остальные остаются с Султаном… Полная внимательность… Контроль над окружающим… Сколько у нас провода?
Это уже вопрос к минерам.
– Две тысячи метров. – Тамир показывает на катушку.
– Хватит. Закрепляйте здесь, будете мотать…
Тамир делает знак своему помощнику, тот пристраивает за плечи катушку и крепит под камнем один конец. Эмир Абдул внимательно смотрит и проверяет, подергивая за провод рукой – прочно ли закреплен, не сорвется ли!
И первым шагает вперед.
Однако теперь путь лежит не в долину, где среди деревьев, скрадывающих ветер, все же легче дышится, и чувствуешь себя уютнее, а в пещеры, где потолок порой нависает так неприятно низко. Но боевики не спрашивают, куда ведет их эмир. А Гирей довольно вздыхает – слава аллаху, ему туда идти пока не надо.
Идут
Опять кромешная темень, но в этой темени идет какая-то своя, непонятная и немного жуткая для человека с хорошим воображением жизнь. Жизнь – она везде идет, даже в камне, считает Беслан. Но к ней надо привыкнуть, чтобы понимать ее. А непривычное всегда непонятно и потому пугающе. Вот идет впереди эмир, лишь изредка подсвечивая себе путь фонариком. Да и то он начал включать фонарик только тогда, когда группа ушла от хорошо известных коридоров, расположенных недалеко от главного прохода. Но эмир, похоже, знает и другие коридоры, он понимает их и потому не боится. Хотя трудно сказать, чего эмир Абдул вообще боится. Не может же он знать все… Все знать и все понимать человеку не дано. Однако фонарик зажигается не часто, и как раз в тех местах, где группе предстоит свернуть. Или эмир Абдул чувствует поворот, или он уже много раз ходил здесь и запомнил самые трудные участки.
– Будем минировать запасные проходы, – из темноты впереди сообщает эмир. – При необходимости придется их все взорвать…
– Необходимость – это когда? – не понимает трехпалый Теймур.
– Это тогда, когда федералы тебе пониже спины сквозняк устроят…
– А это как? – Теймур, посмотреть на первый взгляд, не намного сообразительней Гирея, хотя Беслану иногда кажется, что такое поведение – просто хитрость. Теймур любит собой дурачка представлять, а на самом деле все видит и понимает не хуже других.
Эмир Абдул хорошо знает манеру Теймура разговаривать, понимает его простоватые вопросы точно так же, как он понимает тьму пещеры. И потому не отвечает. Пожалуй, во всем джамаате один только Теймур и разговаривает так с эмиром. Остальные предпочитают язык за зубами держать. Но эмир почему-то позволяет Теймуру вольности, которые не позволяет другим.
– Заряды следует поставить так, чтобы потом, если опасность окажется ложной, снять их без проблем и без потери времени… Сможете?
– Отчего ж не смочь. – Где-то за спиной Беслана пожимает плечами Тамир. Это пожатие плечами легко представляется, потому что легко представляется сам образ минера, и по словам узнается его жестикуляция. – Если не будем ставить ловушки, то проблем не будет.
– Ловушки не нужны. Нужно будет так поставить, чтобы завалить при необходимости проход. И все!
– Сделаем, – уверен в своем мастерстве Теймур. – Не понимаю только, зачем потом снимать? Установили, и пусть стоит. До поры до времени. Когда-нибудь сгодится…
– Ты знаешь, что будет с тобой завтра?
– Аллах подскажет.
– Завтра проход может понадобиться.
– Но мы же не ловушки ставим?
Эмир некоторое время молчит. Прикидывает варианты, как понимает Беслан. Ему взрывчатку оставлять жалко, когда ее можно использовать в другом месте. Но и в других местах есть «схроны», где хранится запас. И здесь будет дополнительный «схрон», потому что трудно предположить, что эти пещеры вскоре станут популярными.
– Ладно, – соглашается, наконец, эмир. – Пусть стоят. Домой без груза идти будет легче…
Подземный коридор начинает сужаться и заметно забирает вверх. За спиной тянется, шурша, провод, и слегка поскрипывает катушка за спиной одного из помощников минеров.
– Здесь не споткнитесь, – предупреждает эмир Абдул и на мгновение освещает путь впереди. Когда-то в пещере произошел обвал, с потолка и со стен слетели крупные камни и частично перегородили горизонт. – Камни на камнях, ногу сломать можно.