Прошло семь лет
Шрифт:
Встревоженная, она собиралась уже подняться на ноги, но тут заметила металлический браслет на правой руке копа. Присмотрелась, даже потрогала.
«Неужели наручники?..»
Поздно! Последним усилием воли Сантос открыл глаза, схватил Софию за запястье и застегнул на нем второй браслет.
Юная бразильянка оказалась в ловушке. Она попыталась освободиться, но что она могла поделать? Сидеть прикованной к
— Aurelio! Salva-me! [84] — закричала она в панике, призывая на помощь своего подручного.
84
Аурелио! Спаси меня! (порт.)
Отчаянный вопль Наркобарби помешал охраннику выстрелить. Он уже готов был расправиться с Джереми, но, услышав призыв хозяйки, опустил пистолет, оставил пленников и поспешил внутрь самолета. Протиснулся по узкому проходу между коробок и добрался до Флавии.
— Me livre! [85] — торопила она его.
И тут Аурелио осознал, какой подарок послала ему судьба. В глазах у него вспыхнули сумасшедшие искорки. Кокаин! Миллионы долларов! Власть! Безграничные возможности! Он может делать все, что только пожелает! Он хозяин мира!
85
Освободи меня! (порт.)
— Sinto muito, [86] — пробормотал он, приставил пистолет к виску Софии и спустил курок.
Оглушительный грохот взрыва потряс весь лес. Самолет взорвался. Как бомба.
А произошло вот что.
Себастьян подобрался к самолету и крепко-накрепко закрыл дверь в салон. Повернулся к Никки и дал ей знак отбежать с детьми подальше. А потом бросил в один из иллюминаторов зажженную турбозажигалку Сантоса.
Пулеметные очереди из штурмовых винтовок пробили не только фюзеляж, но и основной резервуар топлива. Оно растеклось повсюду. Самолет в один
86
Мне очень жаль (порт.).
В следующую секунду «Дуглас» взорвался.
Как бомба.
Все началось с крови.
Все кончилось кровью.
Крики.
Страх.
Боль.
Страдания.
Мало того, что пытка длилась уже не один час, само время растянулось, как бывает во время горячечного бреда.
Обессиленная, распростертая, трепещущая, Никки открыла глаза и постаралась вздохнуть поглубже. Она лежала на спине и чувствовала палящий ее жар, неровные толчки колотящегося в груди сердца, пот, заливающий лицо.
Кровь билась у нее в висках, наполняя гулом голову, туманя взгляд. В беспощадном неоновом свете она стала различать орудия пытки — металлические инструменты, шприцы, людей в масках, которые наклонялись к ней, обмениваясь взглядами.
И снова нож вонзился ей в живот. Едва не задохнувшись, она издала вопль. Ей остро не хватало воздуха, не хватало кислорода, но выхода уже не было, приходилось идти до конца. Она вцепилась в подлокотники, спрашивая себя, как могла выдержать эту пытку семнадцать лет назад. Рядом с ней Себастьян произнес несколько успокаивающих, ободряющих слов. Но Никки его не слышала.
Околоплодный пузырь прорвался, пошли воды, промежутки между схватками сократились, схватки стали более интенсивными. Врач распорядился прекратить стимуляцию окситоцином. Акушерка стала помогать наладить дыхание, напоминая, что при потуге нужно сделать плавный вдох и задержать дыхание. Никки терпела боль, а потом тужилась изо всех сил. Акушер помог высвободиться головке, появились плечики и все остальное тельце.
Новорожденный запищал, и Себастьян, счастливо улыбнувшись, крепко сжал руку жены.
Врач взглянул на монитор, следя за ритмом сердцебиения Никки.
Потом снова наклонился над роженицей, проверяя, как продвигается второй младенец, и приготовился принимать близнеца.