Прошлое не отпустит
Шрифт:
Брум кивнул.
На глаза Лорен снова навернулись слезы.
— И все же есть одно «но»… тут у тебя, знаете ли, никого нет… А хочется… о, черт, я прямо как ребенок… Словом, хочется, чтобы было о ком заботиться. Чтобы кому-то было плохо, когда меня нет. Чтобы было кого взять за руку, когда я стану умирать.
И опять Брум не знал, что сказать. Хотелось что-нибудь сделать, что угодно. Брум предпочитал не демонстрировать своих чувств, они только мешали делу, но ненавидел осознавать свою беспомощность.
— Если хочешь, я буду рядом.
— Очень мило с вашей стороны, но спасибо, не надо.
— Я серьезно.
— Знаю. Я тоже серьезно. Конечно, я могла бы найти кого-нибудь, кто останется со мной до конца. Но я не о том. То, о чем я говорю, достается только преданностью. Такое получаешь только как награду за то, что остаешься рядом с человеком и в хорошие, и в плохие времена, всегда, по-настоящему вместе. И ни о чем не надо просить, понимаете?
— Думаю, да.
— Ну и хорошо. Повторяю: я ни о чем не жалею. Такова жизнь. Можно получать радость, даже счастливой можно быть — но нельзя иметь все и всегда.
Нехитрая мудрость. А впрочем, правда вообще проста. Лорен улыбнулась Бруму. Он улыбнулся в ответ.
— Лорен!
— Да?
— Ты красивая.
— Крючок закидываешь, детектив?
— Может быть.
— Это что же? — Она приподняла брови. — Вроде как постель милосердия?
— Для кого из нас?
— Может, для обоих, — рассмеялась она.
— Ну, это самое лучшее, — заключил Брум. — Сейчас у меня на руках это дело, но как только покончу с ним…
— Вы знаете, где меня найти.
Она отпустила его руку и двинулась к противоположному концу стойки. Брум уже поднимался, когда она окликнула его:
— Кэсси, наверное, помогает вам?
— Еще как. Вполне возможно даже, что она видела убийц Гарри.
— Как это?
— Она еще раз заходила к нему в контору.
— Одна или с Рэем?
— Что за Рэй? — Брум снова уселся на табуретку.
Лорен немного покраснела. Видно было, что она жалеет о вырвавшихся у нее словах, но от Брума просто так не отделаться.
— Я спрашиваю, черт возьми, кто такой этот Рэй!
Глава 26
Естественно, в первую очередь Меган думала о безопасности семьи.
Прежде чем посвятить Брума в некоторые детали своей жизни, она принялась названивать кое-кому из неработающих матерей. Не желая вызвать подозрений, Меган начинала всякий раз с болтовни о разных мелочах быта городского предместья: спортивных увлечениях детей, чрезмерно заботливых папашах, учителях, которые задают то ли слишком много, то ли слишком мало уроков на дом, новой системе компьютерного обучения. Брум только головой покачивал. В конце концов Меган осторожно попросила одну мамашу присмотреть за Кейли и Джорданом после уроков. А она, в свою очередь, чем-то поможет в субботу и воскресенье.
Покончив с этим, Меган снова попробовала дозвониться до Дейва. Опять никто не ответил. Меган оставила сообщение: «Не уходи с работы, пока не поговорим».
Когда заговорил Брум, на мир Меган, который и без того утратил равновесие, обрушился очередной удар.
И вот она сидела в полицейском участке, в комнате без окон, и составляла с помощью Рика Мейсона словесный портрет двух человек, которых толком даже не рассмотрела. Она попыталась сосредоточиться. Рик задавал вопросы, позволявшие яснее представить в сознании их облик.
Еще Меган старалась хоть как-то переварить услышанное от Брума, но у нее ничего не получалось. Брум, в свою очередь, пытался соединить три, по всей видимости, никак не связанные события. Одно — убийство восемнадцатилетней давности. Другое — исчезновение наряду со Стюартом Грином и Карлтоном Флинном еще нескольких человек в ночь на Марди-Гра или примерно в это время. Третье — мучительная гибель бедняги Гарри Саттона. Но даже если Брум прав, даже если между этими событиями существовала какая-то связь, Меган все равно не могла представить, каким образом причастна к ним эта юная пара. Ведь когда произошло первое убийство, когда исчез Стюарт, эти двое были еще детьми.
— Нет, нос у него потоньше, — сказала она Мейсону.
Тот кивнул и снова занялся делом.
Ее же мучили бесконечные вопросы — что, если бы?…
Что, если бы она тогда не ушла из клуба и своими глазами увидела, что случилось со Стюартом Грином? Осталась бы вся история позади? А «люди кануна Марди-Гра» — люди, словно исчезнувшие с лица земли и канувшие в небытие, от Стюарта Грина до Карлтона Флинна, все еще были бы здесь, с нами, со своими семьями, жили бы спокойно и безмятежно?
Что, если бы она не бросила Рэя?
Никакого сожаления Меган, впрочем, не испытывала. Да и о каком сожалении может идти речь, если у нее дети? Об этом даже думать дико. И к чему гадать, была бы жизнь Меган счастливее или печальнее, если бы все тогда пошло иначе? Ведь в таком случае она жила бы в мире, в котором нет ее детей, Кейли и Джордан даже не родились бы, а можно ли представить себе мать, которая хоть на секунду задумалась бы, а не к лучшему ли это? Так или иначе, даже если теперь ее жизнь утратит прежнюю цельность, даже если ускорится ее бег и не будет в ней больше радости, все равно один сценарий исключен полностью — тот, в котором не было места Кейли и Джордану.
Ни одна мать не пойдет на такое.
Распахнулась дверь, и в комнату влетел краснощекий крупный седовласый мужчина, костюм которого был явно на несколько размеров меньше нужного.
— Это что здесь происходит? — проревел он.
— Шеф Голдберг… — Рик Мейсон вскочил со стула.
— Я спрашиваю, что здесь, черт возьми, происходит?
— Словесный портрет двух подозреваемых составляем.
— А почему здесь?
Мейсон промолчал.
— У тебя ведь свой кабинет есть, не так ли?