Прошлое никогда не проходит
Шрифт:
– Боже ш ты мой, какие мы мнительные! Не волнуйся, я на твою задницу не покушаюсь, а обнимаю по-родственному, как зятя. Что ты шарахаешься от меня, словно от прокажённого? Ну, действительно, рад видеть друга и помощника, что же здесь такого позорного? Ведь ты мне всё равно, как сын, Гришенька! Нет, больше! Божешь мой, сколько я для тебя сделал! И никакой благодарности… Цени мою привязанность, пока она не иссякла! Накрутила тебя эта белокурая бестия, а ты и развесил уши, лучше бы о жене да о сыне думал, чем об этой…
– Оставьте Женю в покое, Вы сами к ней подкатывались, да не вышло, вот и беситесь. Тоже мне, благодетель нашёлся, только я не Лёва, Вы меня своими
– Ой-ёй-ёй, какие мы щепетильные! Да уже купил, а ты и не заметил! Кстати, что это у тебя во внутреннем кармане пиджака такое квадратненькое? Не альбомчик ли с фотками?
– Что вы ко мне с этим альбомчиком привязались!?
Не отвечая на вопрос, Виктор продолжил наступление:
– А что там? Покажи! Гриша, какого чёрта ты православный крестик напялил? Забыл, куда едешь? Тоже мне, патриот за мой счёт! Ну-ка, покажи, или нет, отдай его лучше его мне, я…
– Я не обрезанный, а крещёный, к Вашему сведению, оставьте меня в покое, а крестик всегда носил и буду носить.
– Слушай, давай я его пока лучше спрячу, если ты действительно хочешь осесть в Бостоне.
– Уже не хочу. Ещё одно слово, и я разорву билет. Достали Вы меня, любезный дядюшка! Видно, Женя права, Вы и впрямь не собираетесь делать нас там равными, а только хотите использовать. Сами-то, милейший дядюшка, уже давно импотент как учёный, и без меня там будете никому не нужны.
– Не хами, родственничек! Ведь и ты там без меня никому не нужен, так что это обоюдно выгодно. Или хочешь прозябать здесь в нищенстве вместо Бостона? Ну, ладно, ладно, Гриша, давай не будем бодаться… Наслушался своей крали, вот и злишься. Хочешь, носи этот дурацкий крестик, я не против, США – страна свободная, хоть в козла верь, тебе никто ничего не скажет.
– В козла-то можно, только не в истинного Бога…
– А где он, истинный-то? Тоже мне, блуждающий монах нашёлся! Святой апостол!
Во время такой бурной разборки к ним приблизилась весело болтающая компания молодых людей в синий форме гражданской авиации. Высокий красивый блондин с сияющей улыбкой неожиданно отделился от остальных и крепко сжал нашего героя в своих железных объятиях, прогремев, чуть ли на весь аэропорт, раскатистым басом:
– Оцеоло, вождь семинолов! (Так называли Гришу одноклассники из-за смуглого лица, рыцарского характера и увлеченности Майном Ридом). Вот так встреча! Рад тебя видеть. Я только с борта самолёта. А ты какими судьбами в нашем болоте?
Это был одноклассник Гриши, Алексей, которого в школе прозвали Налётчиком из-за внезапности появления и быстроты действий и решений. Гриша обрадовался несказанно, рассчитывая, что случайная встреча поможет ему в самый отчаянный момент жизни, когда неприятности обступили со всех сторон. А, может быть, спас крестик и подарок Жени, иконка Божьего Угодника Николая, поистине Чудотворца!? Видно, его отчаянная молитва была услышана на небесах! Гриша шепнул приятелю:
– Алёша, дружище, уведи меня от этого типа, умоляю! Без твоей помощи мне хана, – и громко добавил, – Какой же ты стал красавец! Эту форма словно специально для тебя придумали. Небось, теперь все девчата твои?!
– Не скромничай, куда мне до тебя!
«Налётчик» сразу сообразил, как действовать. Одной рукой он обхватил Гришу за плечи, в другую взял его чемодан, и, весело расспрашивая друга о времени вылета и конечной цели, энергично куда-то поволок его. На жалкий протестующий лепет Виктора никто не обратил внимания, тогда тот попытался забрать у двухметрового лётчика хотя
– Гриша, не опоздай на регистрацию!
Но тот даже не обернулся. Пасикис приуныл, пожалев, что так активно надавил на него.
– Эх, поторопился я, уж очень поторопился, только зря спугнул! А виноваты во всём эти идиоты Лёвка и его подельник, не смогли за бабкой в шляпке уследить! Ладно, в Америке разберёмся. Лишь бы сесть в самолёт, там я из него всё вытрясу!
Алексей и Гриша устроились в маленьком кафе, известном только работникам аэропорта. Не то, чтобы в него нельзя было пройти простым смертным, да найти его достаточно сложно, к тому же, удобнее и короче всего подняться в кафе по служебной лестнице, вот «летуны» и считали его испокон века своим: встретить там кого-нибудь из пассажиров было практически невозможно, если его не провёл работник аэропорта. Сидя за чашечкой кофе с ликером, друзья в двух словах рассказали о своей взрослой жизни, затем Гриша выложил Алексею всё, что с ним произошло. Он не стал вдаваться в подробности и предположения, но просто и откровенно объяснил о неизвестной опасности, грозящей ему и Жене. Приятель ненадолго задумался, а потом пообещал передать предостережение его геологине: пока она в самолёте или в аэропорту, это возможно, сегодня как раз работают его знакомые диспетчер и радист. Альбомчик Алёша взял на сохранность, уверив Гришу, что не боится никаких Викторов и его шаек-леек, а вместо него достал из «дипломата» какую-то книжку почти такого же формата, это оказался подарочный экземпляр произведения Гашека «Приключения бравого солдата Швейка». Грише нравилась эта книга, и поэтому он клятвенно пообещал вернуть её Алексею, когда вернётся из Америки. Тот только добродушно махнул рукой, сказав, что с удовольствием дарит её на память человеку, с которым просидел три года, нет, не в тюрьме, ха-ха, хуже, в школе, да ещё на одной парте! Гриша отправил книжку в тот же внутренний карман пиджака, где ещё недавно скрывался альбом, перекочевавший к Алексею.
– Ещё пять минут назад я был в отчаяние, а ты, Алёха, и впрямь, как в пословице, руками развёл мою беду, словно волшебник! Уж и не знаю, какими словами тебя отблагодарить!
– Словам не верю. За Женькой дашь поухлёстывать старому холостяку, пока тебя нет? Я её из Хатанги и встречу…
Гриша нахмурился, а Алёша громко и заливисто расхохотался:
– Вот она, твоя благодарность! Ни себе, ни людям… Ах, уж эти друзья детства, как говорит твоя Женечка, вот и выручай их после этого!
Алексей провёл Гришу на регистрацию, проводил до траппа самолёта и даже помахал ему рукой, когда тот грустно смотрел сквозь иллюминатор на высокую фигуру друга, искавшего его в окошке.
Лайнер вырулил на взлётную полосу, пробежался по ней и мягко взлетел над Москвой с её редкими сияющими куполами и «гнилыми зубами» – безликими длинными коробками «а ля Нью-Йорк», вырастающими во время перестройки, словно грибы после дождя. Самолёт набрал высоту, и, как только стало возможно передвигаться по салону, Виктор подошёл к Грише, намереваясь поставить его на место, «а то парень совсем страх потерял».