Прошлой ночью с герцогом
Шрифт:
– Ну, скажем, не только помахали… – смущенно признался Рат, вытирая ладонью мокрое лицо. – Я вовсе не хотел пугать беднягу, не говоря уж о лошадях.
– Радуйся, что все обошлось! – буркнул Гриффин, поднимая шляпу с пола и укладывая на сиденье.
– Он рад, – подтвердил Солан и поспешно добавил: – То есть мы оба рады. Вообще-то мы искали тебя почти два часа.
– Тебя трудно найти, – поддакнул Рат.
– С каких это пор? У меня ничего не изменилось: один дом на Сент-Джеймс, второй – в Мейфэре, да и клубов, которые я посещаю, всего два. – Гриффин расправил плечи и развалился на сиденье. – Если я в Лондоне,
– Мы там были, – сухо возразил Ратберн.
– И возвращались как раз с Сент-Джеймс, когда увидели твой экипаж. Возможно, стоило дождаться тебя, а не пугать кучера.
– Возможно, – согласился Гриффин, благодаря Бога, что несчастного случая не произошло.
– Нам нужно было встретиться с тобой, – пояснил Хоксторн. – До нас дошли кое-какие слухи, и мы решили как можно скорее тебе сообщить.
Гриффин взглянул на серьезные физиономии друзей и понял, что они, вероятно, тоже слышали, что кто-то жаждет выместить свою злобу на него на его сестрах. Он подозревал, что не потребуется много времени, чтобы слухи распространились по всему городу, и оказался прав. Именно такие новости в свете обожали и с готовностью передавали из уст в уста, чтобы потом обсуждать часами.
С Хоксторном Гриффин был знаком с Итона, а Ратберна знал со времени поступления в Оксфорд. Рат был на год моложе Гриффина и Хока, но молодые люди легко подружились. Гораздо беспечнее и легкомысленнее приятелей, Рат выкидывал один фортель за другим, и всегда это заканчивалось плохо. Друзья то и дело впутывались в какие-то истории, и одно объяснение с ректором следовало за другим. Довольно часто им попадало и от отцов.
В отличие от Рата Хок всегда следил за своим внешним видом. Как и Гриффин, он был трудолюбив, аккуратен и по большей части рассудителен. Рат же был полной их противоположностью. Черные глаза и волосы до плеч делали его похожим скорее на грека, чем на англичанина, хотя он принадлежал к чистокровным английским аристократом. Его прическа всегда выглядела так, словно он только что вылез из постели и забыл про расческу. Галстук никогда не был завязан как следует, а сюртук зачастую не подходил к жилету и брюкам. Ему не было дела до моды, и это бросалось в глаза. Кроме того, его небрежный внешний вид никогда не беспокоил дам, скорее наоборот – они липли к нему, как пчелы к меду.
Три друга, три герцога, три холостяка прославились на всю Англию. Скандальные газетенки бурлили слухами, и началось это почти десять лет назад, но так и не затихло, хотя повесы повзрослели и виделись теперь не так часто, как раньше. Обязанности, прилагавшиеся к титулам, удерживали их в фамильных поместьях. Кроме того, приходилось заседать в парламенте и выезжать в свет. Множество народу требовало их внимания: кто-то просил об одолжении, кто-то приходил заключить сделку или пригласить на какое-то светское мероприятие. Все трое были весьма привлекательны, но, подобно Гриффину, последние годы старались держаться подальше от светской жизни и посещали лишь те собрания, которые никак нельзя было проигнорировать.
Только не в этом году – особенном для Гриффина.
– Твои сестры рискуют стать жертвами изощренных проделок во время сезона, – начал Хок.
– Да, слухи до меня уже дошли, – кивнул Гриффин.
– И ты не подумал даже поделиться с друзьями? – нахмурился Рат.
– Прежде
– Ну и как, убедился?
– Вполне, и кое-что…
Гриффин осекся, решив не упоминать о мисс Свифт и своем визите в агентство по подбору персонала. Это друзьям знать вовсе не обязательно.
– Я собирался написать вам и попросить приехать. Так что и от кого вы слышали?
– Мне сказали, что сэр Уэлби случайно услышал, как какие-то джентльмены обсуждали дебют твоих сестер. Один из них будто заявил, что сент-джеймсским повесам вечно все сходит с рук, они так и не заплатили за свои скандальные выходки несколько лет назад и давно пора это изменить.
– Другой сказал, что пора им указать их место и неплохо бы придумать что-нибудь эдакое для сестриц Гриффина, у которых первый сезон, – добавил Рат.
– Именно это я и слышал, – пробормотал Бенедикт себе под нос, в который раз проклиная мисс Гонору Труф, вытащившую на свет божий их старую проделку.
Вне всякого сомнения, именно из-за ее скандального листка, который напомнил Лондону об их пари, безвозвратно испортившем кое-кому сезон почти десять лет назад, все началось снова.
– Очевидно, кто-то посчитал прекрасной идеей отплатить нам той же монетой, – добавил Рат. – А твои сестры-дебютантки теперь стали легкой добычей.
Гриффин был готов перевернуть небо и землю, лишь бы этого не случилось. Близняшки не имели ничего общего с проделками их троицы, и он любой ценой должен оградить сестер от неприятностей.
– Я знаю, что сэр Уэлби плохо видит, – заметил Хок, – но ведь не настолько, чтобы не узнать никого из той компании. Мне это кажется очень странным. Он говорит, что день уже клонился к вечеру, а лампы все еще не были зажжены.
– В «Уайтсе» никогда не было хорошего освещения даже при зажженных лампах, – усмехнулся Гриффин. – Я говорил с сэром Уэлби, и он заверил, что не узнает никого, даже если они встанут перед ним.
– Тебе не кажется, что он знает, но не желает говорить, а может, боится?
Гриффин взглянул на Рата:
– Мне это приходило в голову. Уэлби всегда был хоть и недалеким, но честным парнем, только в этом случае я ничего не исключаю.
– Но он наверняка сообщил тебе больше, чем нам. Он знает, сколько их было?
Гриффин покачал головой:
– Четверо, а может, пятеро – он не уверен. Когда он повернулся, чтобы получше их рассмотреть, они уже покидали бар, а другие джентльмены входили, так что он не сумел понять, кто есть кто.
– А как он думает: они говорили серьезно или просто хотели произвести впечатление друг на друга?
– Я не спрашивал, но, как бы то ни было, рисковать нельзя.
Темно-карие глаза Рата встревоженно посмотрели на Гриффина:
– Что собираешься предпринять?
На память мгновенно пришла мисс Свифт, и неожиданно его охватило спокойствие. Ему нравился наклон ее головы, когда она о чем-то его спрашивала, ее мягко скругленные плечи и решительно сжатые прекрасные губы. Влечение, которое она разбудила в нем, никуда не делась, оставалось с ним и заставляло постоянно о ней думать.
Гриффин неохотно выбросил мысли о мисс Свифт из головы. Сейчас не время и не место думать о женщине, которая привлекла его внимание, даже не прилагая к этому усилий, скорее наоборот: постоянно давая отпор.