Прошлые обиды
Шрифт:
– Спасибо. Я знаю, что Лиза отвечает вам взаимностью.
– Мы, правда, немного удивились, узнав о будущем ребенке, и мы хотели понять, действительно ли Марк, собираясь жениться, делает это по доброй воле. Мы говорили с ним и теперь совершенно уверены, что и он, и Лиза очень рады, что у них будет ребенок.
– Да, нам они сказали то же самое.
– Ну что же, прекрасно. Они оба весьма разумны.
Бесс почувствовала что-то вроде зависти к этой женщине, которая знала об отношениях Лизы и Марка куда больше, чем она.
– Буду
– Хорошо. Мы с Джейком их благословляем. Они хотят, что мы все встретились у нас дома, и я надеюсь, что это можно сделать вечером в субботу.
– В субботу вечером…
Бесс подумала о свидании с Кейтом, но тут же одернула себя: как можно сравнивать такие вещи?
– Прекрасно.
– Скажем, в семь?
– Отлично. Что-нибудь захватить с собой?
– Только Лизиного брата. Все наши дети будут дома. У нас их пятеро. Познакомитесь со всеми нами сразу.
– Очень любезно с вашей стороны.
– Любезно? Я так волнуюсь. Я не сплю ночами, составляю списки гостей.
Бесс улыбнулась. Женщина была такой живой и милой.
– Кроме того, – продолжала миссис Пэдгетт, – Лиза вызвалась прийти и помочь мне. Она приготовит десерт. Поэтому все, чего от вас ждут, это прийти к нам в семь. Пусть эта встреча будет для детей стартом на их пути.
Повесив трубку, Бесс какое-то время сидела неподвижно, забыв о том, что хотела сделать. За окном сгустились сумерки. Свет из окон нижних этажей отбрасывал блики на ирисы, украшавшие вывеску ее офиса. Лампа на письменном столе освещала желтым светом рисунки и недоеденный бутерброд на квадратике белой вощеной бумаги. Лизе двадцать один, она беременна и выходит замуж. Бесс поймала себя на том, что это ее огорчает. Но почему? Почему она с такой грустью вспоминает время, когда дети были маленькими?
Материнская любовь, эта таинственная сила, которая заставляет сердце тосковать о прошлом. Ей страстно захотелось вдруг увидеть Лизу, коснуться ее, обнять.
Отодвинув работу, которая ее ждала, она набрала номер дочери.
– Алло?
– Привет, дорогая. Это мама.
– А, привет, мам. Что-то случилось? У тебя такой голос…
– Нет, ничего, всего лишь легкая ностальгия. Если ты не занята, то я хочу приехать ненадолго, мы могли бы поговорить.
Через полчаса Бесс входила в дом, где они вчера ссорились с Майклом. Когда Лиза открыла дверь, она обняла ее крепче обычного.
– Мама, что с тобой?
– Просто я веду себя как все матери. Я сидела на работе, глаза на мокром месте, и вспоминала, как ты была маленькой.
Лиза хитро улыбнулась:
– Я была фантазеркой, да?
Дочь умела разрядить атмосферу, вызвать улыбку, но
Лиза обняла мать за плечи:
– Мама, я выхожу замуж, а не ухожу в монастырь.
– Конечно, дорогая, но я просто к этому не готова.
– Папа тоже не готов.
Лиза забралась на кушетку с ногами. Бесс уселась рядом.
– Ну а как было, когда вы вчера ушли отсюда вдвоем? Вы, наверное, куда-нибудь пошли, чтобы обсудить все?
– Да, мы пошли в ресторан, выпили по чашке кофе, и Нам удалось вести себя прилично по отношению друг к другу почти час.
– И что вы решили про нас с Марком?
Бесс задумалась.
– Мы решили, что ты – наша единственная дочь и что ты один раз выходишь замуж, во всяком случае, я надеюсь, что это будет один-единственный раз.
– Поэтому ты и пришла – хочешь убедиться, что я делаю то, что нужно.
– Твой папа и я хотели, чтобы ты знала: если почему-либо ты раздумаешь выходить за Марка, мы не оставим тебя без поддержки.
Теперь задумалась Лиза.
– Ой, мама! Я так люблю его. Когда мы с ним вместе, я превращаюсь в нечто большее, чем я. С ним мне хочется стать лучше, и я становлюсь лучше. Это как будто…
Лиза подняла глаза, пытаясь найти точные слова, затем поглядела на мать и словно запела любовную балладу:
– Когда мы вместе, все плохое вокруг как бы исчезает. И люди кажутся мне лучше. Мне все нравится и ни на что не хочется жаловаться. Забавно, но то же самое происходит с Марком.
Лиза, передохнув, продолжала:
– Мы с ним много говорили об этом… О том, как мы встретились. Когда он вошел в этот зал в бассейне и мы посмотрели друг на друга, нам захотелось быть не в этом зале, а где-то в лесу, например, среди чистоты, свежести, или слушать, как вдали играет оркестр. Оркестр! Что-то произошло… Я не могу объяснить это. Мы просто… Мы просто начали все вокруг чувствовать по-другому. Каждый из нас до этого жил какой-то дурацкой жизнью. Мы хвастались, что-то себе воображали, временами были шумными и несносными. И вот два наших мира столкнулись. Он улыбнулся мне и сказал: «Привет, я – Марк», и с этого самого вечера мы поняли, что никогда между нами не будет фальши и лжи. Мы можем сознаваться друг другу в своих слабостях и знаем, что это сделает нас сильнее. Разве это не судьба?
Бесс сидела очень тихо. Это было одно из самых волнующих описаний любви, которое ей доводилось слышать.
– Ты знаешь, что он мне однажды сказал? Он сказал: «Ты лучшая из всех религий». Это строки из поэмы, которую он когда-то читал. И теперь я размышляю об этих его словах постоянно. Думаю, что и он для меня – лучшая религия. Каждый из нас – вера, религия для другого. Мы не можем не пожениться. Это было бы просто грешно.
– О Лиза, – прошептала Бесс и обняла молодую женщину, встретившую любовь, о которой мечтают все.