Прошу актеров повторить убийство
Шрифт:
Мария остановилась, поставила чемодан и начала искать в сумочке билет. Анна нетерпеливо смотрела на ее красивые пальцы, перебирающие десятки предметов внутри сумочки. Она подумала, что еще никогда не была так зла на свою сестру, как сейчас.
— Можешь это назвать и так, — сказала Мария, продолжая поиски. — Бросить мужа из-за красивого мальчишки. Тебе, вероятно, это так и представляется. У меня нет к тебе никаких претензий. Это я его люблю, а не ты. Вот он! — она вынула билет и подала Анне, которая машинально взяла его. Потом она
— В конце концов для тебя это просто слова… те или иные, а для меня это самая важная вещь в жизни, — сказала Мария.
Анна подала контролеру оба билета, и они оказались перед вокзалом. Она схватила сестру за локоть. Они стояли теперь в стороне, у решетки, и толпа двигалась в некотором отдалении от них.
— Это неправда! Он не может быть для тебя самым важным. Подумай о Романе!
— Я думала. И думаю, но это ничего не меняет. Впрочем, я сказала Роману о Хенрике…
— Ты сказала ему?!
— Да, ведь это он мне велел уехать куда-нибудь на недельку и все обдумать. Ты же знаешь, какой он спокойный. Я поехала в Закопане. Но мне не понадобилась неделя, чтобы все решить. Я вернулась. Дала тебе телеграмму, потому что хочу, чтобы ты была при этом. Это для меня не так просто. Роман был всегда так добр ко мне.
— Да, он был всегда добр к тебе! — сказала Анна, не в силах сдержать неожиданную ненависть к девушке, которую воспитала и любила не только как сестру, но и как дочь. — Это правда, он был слишком добр к тебе! Слишком добр! Слишком!!!
Она повернулась и быстро пошла к стоянке такси. Младшая сестра побежала за ней, догнала и преградила ей путь.
— Не оставляй меня одну! — со страхом сказала она. — Он ведь поймет…
— Наверное! — Анна хотела обойти ее, но не пошевелилась. Не могла. Не могла оставить ее одну. Мария, как будто поняла это, сказала быстро и умоляюще:
— Он добрый. Ты увидишь, как он спокойно это воспримет. Он сам говорил мне, что на двадцать лет старше меня и что… Он не раз так говорил. Пойдем со мной, он любит тебя.
Анна опустила голову, потом снова подняла ее. В ее глазах не было ни желания, ни беспокойства, только отчаяние.
— Ты испортишь жизнь и себе, и ему, — тихо сказала она. — Почему такие прекрасные, талантливые, трудолюбивые мужчины, как Роман, берут всегда в жены таких идиоток, которые думают только о новых нарядах и новых любовниках?
— У меня не было любовника. Я не хотела быть такой, какой ты говоришь, и поэтому сказала ему… Я хотела быть честной по отношению к нему…
Они медленно пошли к стоянке такси.
Такси, уносящие прибывших пассажиров, уже разъехались, и появились новые, пустые машины.
— Хотела быть честной! Ты могла сделать так, чтобы он никогда не узнал об этом. Это нечестно: доставлять страдание человеку, чтобы облегчить себе жизнь.
— Значит,
Анна ничего не ответила. Они уже стояли около машины. Он нервно рванула дверку, которая сразу поддалась, и села в машину Мария сунула ей свой чемодан, который старшая сестра, снова совершенно машинально, поставила себе на колени. Когда дверки закрылись и машина тронулась с места, Мария наклонилась вперед и обратилась к водителю:
— Дубовая, двенадцать.
— Дубовая? — Он на секунду повернулся к ней. — А где это?
— На Окенце. Маленькая улица, застроенная виллами. Последний дом перед лесом. Поезжайте. Потом я вам покажу.
И она откинулась на сиденье.
— Но зачем ты хочешь меня в это втянуть? — спросила старшая сестра. Она машинально барабанила пальцами по краю чемодана.
— А кого? — искренне ответила Мария. — Ведь у меня на свете есть только ты. Ты воспитала меня, Аня, и…
— И ты хочешь, чтобы Роман поблагодарил меня за то, как я хорошо тебя воспитала?! — она помолчала. — Я не должна ехать туда с тобой, — неуверенно добавила она. Она знала, что поедет, что должна поехать. Что бы ни случилось в жизни ее сестры, она всегда возьмет на себя столько ответственности, сколько сможет.
— Ты должна! — Марыся взяла ее за руку. Анна хотела выдернуть руку, но не выдернула. — Ты объяснишь ему. Он тебе верит…
— Тебе тоже верил…
Обе молчали. Машина медленно ехала в длинной колонне автомобилей и остановилась перед красным огнем светофора.
— Посмотри, — тихо сказала Мария, показывая на маленькую овальную табличку, прикрепленную на боковой стенке между сидениями: «Частное такси — 2224».
Анна подняла голову. С минуту она смотрела в пространство, ничего не понимая. Потом услышала голос сестры.
— Такси номер 2224… совсем как у меня… Даже странно… Мне было двадцать два года, когда я вышла за него, а теперь мне двадцать четыре…
Анна посмотрела на нее внезапно повлажневшими глазами.
— Марыся, Марыся, Марыся… — сказала она и опустила голову. Мария заметила две слезинки, которые упали на поверхность чемодана и сразу же превратились в блестящие мокрые пятнышки.
— Не плачь, ну, не плачь, — сказала она приглушенным голосом.
— Неужели ты в самом деле должна это сделать? Если он дал тебе время на размышление, подумай еще. Потом будет уже поздно.
И она снова замолчала, не закончив фразу. Потому что знала, что уже слишком поздно. Ничего уже нельзя было изменить. Роман…
Она не хотела думать о Романе. Повернула голову к Марии, которая твердо сказала:
— Должна… Ты можешь мне верить или нет, но я в самом деле люблю Хенрика. И знаю, что Роман сам бы не захотел, чтобы я осталась с ним, любя кого-то другого. Впрочем, он позволил мне сделать выбор. И я выбрала. — Она замолчала, а потом добавила с неожиданным отчаянием: — Я не могу поступить иначе… не могу…