Прошу прощения... и тортик
Шрифт:
– Можно я спрошу? – Мы прошли небольшое озеро, рядом с которым, опустив свои ветви в воду, стояли плакучие ивы. – Откуда ты все это знаешь? Я про алгебру и геометрию?
– У меня папа был профессором на кафедре информационных технологий, так что с математикой я с самого детства. – Она чуть сильнее сжала мой локоток.
– И ты занимался самостоятельно, пока учился в училище?
– Можно и так сказать.
Она завороженно смотрела на озеро, возможно даже не услышав моего ответа, потому что ее взгляд был устремлен вдаль. Мое любимое место. Я знал, что ей обязательно понравиться, особенно
В озере отражался алый закат, ивы, как невинные девы, стояли опустив свои косы в воду, а за озером вид открывался на яблоневый сад в самом цвету. Белые цветочки покрывающие деревья, казались невесомым одеялом, накрывшим окружающее пространство и не видно ему было ни конца ни края. Я сверил часы, убеждаясь, что сейчас самое время, когда раздалось лошадиное ржание. Раньше здесь было большое стадо лошадей, конюшни, где свободно могли обучаться и взрослые и дети, но эпоха прошла, сменились владельцы, которые не смогли продолжать ухаживать за целым табуном. Кого-то продали, какого-то зарезали, оставив для себя только самых лучших. Белоснежный конь выбежал из-за дерева и остановился по другую сторону зеркального полотна озера не решаясь подойти ближе, боясь нашего присутствия. Вслед за ним выбежали еще трое, уже не белоснежные, но все равно красивых мастей животные, а вот самки предпочитали оставаться вдалеке, окружая жеребят.
– Пойдем, они нас бояться. – Я потянул Алену за руку, она, как завороженная, продолжала наблюдать за животными, которых редко встретишь в городе не на арене цирка.
– Почему я не знала об этом месте? – Спросила она, когда пелена перед глазами чуть-чуть рассеялась.
– Ну потому что это место не особо пользуется популярностью. Этот пруд вообще называют Цыганским. По малолетству слушали множество страшных историй про него, но… никто не знает, где правда, а где вымысел. А про лошадей – они здесь бывают крайне редко – конюшни находятся с другой стороны озера. Летом и осенью они гуляют по своей территории, но весной хозяева отпускают их дальше.
– Это прекрасно. – Она смотрела на меня своими голубыми глазами, а я, не придумав ничего лучше, наклонился и нежно поцеловал ее в губы, давая возможность отстраниться, но она неуверенно положила мне руки на плечи и сама начала целовать.
Отстранившись, она покраснела и опустила голову, но я не позволил ей уходить в свои мысли, приподнимая подбородок и вновь приникая к губам. Когда перестало хватать дыхания, я отстранился, переплетая наши пальцы.
– Теперь тебя точно надо проводить домой.
– Я поняла! – Воскликнула она, улыбаясь – Это был твой коварный план! Привести меня сюда, показать прекрасный вид, а потом воспользовавшись моим замешательством – поцеловать, не давая даже возможности обдумать происходящее.
– Конечно, но теперь… - я коварно улыбнулся – Я не буду тебя целовать, пока сама об этом не попросишь. – Она смотрела на меня с недоверием, а потом расхохоталась. – Не веришь? – Она отрицательно покачала головой. – Ну что ж, посмотрим-посмотрим.
Дошли до ее дома даже слишком быстро, хотя я прекрасно понимаю, что тут не во времени дело, а в человеке рядом. Алена, каждые пять метров поднимала на меня свои голубые глазища, словно собираясь что-то спросить, но в последний
– Когда следующее занятие, сенсей? – Спросила она, не решаясь поднять взгляд.
Я притянул ее к своей груди и уткнулся носом в макушку. Она пахла чем-то сладким, но не приторным, а таким естественным, что я невольно стал сильнее втягивать этот аромат.
– Завтра, конечно. – Вспомнил, что так и не ответил на ее вопрос. – Но тебе надо будет подготовиться. Я скину тебе СМС-кой задания из твоего учебника, которые ты должна будешь прорешать сама, не заглядывая в рабочую тетрадь, а завтра я тогда принесу тебе пару других учебников и практических заданий, чтобы было легче заниматься.
– Хорошо. – Сказала она поднимая голову и смотря мне прямо в глаза.
Все факты на лицо: взгляд в глаза, она не переставая облизывает губы, она смущена, но точно знает чего хочет. Я взял ее за подбородок и наклонился близко-близко.
– Алена! – Сказал ей в губы – Тебе восемнадцать лет, ты взрослая девочка, твои одноклассницы уже трахаются напропалую, а ты не можешь просто сказать: «Поцелуй меня»? Ведь я тебе нравлюсь и поверь мне, ты мне тоже… Так что тебя смущает, девочка?
Она вздрогнула. Казалось, будто она собирается меня оттолкнуть, но нет. Она еще раз закусила губу и сказала:
– Я знаю тебя меньше суток, это наша вторая встреча, но блин… почему я так хочу, чтобы ты меня поцеловал?
Меня сорвало, натурально сорвало. Я впился в ее губы не хуже вампира, целовал с остервенением желая насладиться ей полностью. Она судорожно вздохнула, отвечая мне с не меньшей страстью, а когда я прошелся руками по ее позвоночнику вверх, зарывая руки в копне золотистых волос, она застонала мне в губы, а потом отстранилась, будто сама испугалась от себя такого проявления чувств.
– До завтра, – прошептала она и с горящим лицом скрылась за забором.
Домой идти не хотелось. Там мать…
– Привет. Ты в клубе? – Я набрал лучшего друга и получив утвердительный ответ направил свои ноги в сторону автобусной остановки.
В клубе кипела работа. Пусть клуб официально был готов к приему гостей, но все равно, каждый день, с восьми до восьми данное заведение напоминало стройку.
– О, Берк, привет. – Колян выглянул откуда-то из подсобных помещений. – Хватай коробку и давай помогай, а то я тут, откровенно говоря, зашиваюсь. Сил больше нет.
Я взял ближайшую к выходу коробку и направился на голос друга, как всегда раздающего какие-то указания. Двое строителей в оранжевых комбинезонах потрепанных нескончаемым ремонтом, взирали на расхаживающего взад-вперед Коляна, надеясь что тот быстрее закончит свои причитания, расплатиться за рабочую неделю и отпустит их домой на два заслуженных выходных, но моего друга не просто сбить с намеченного пути – если он решил пуститься в полемику – значит это надолго.
Пока они решали внутренние вопросы, я перетаскал оставшиеся коробки в подсобку, а теперь с жадностью пил холодное пиво, которое сам же себе и налил, и закуривал все это дело сигареткой.