Прошу следовать указателям

Е.З. Менц

– О! Привет, Ларри! Тебе как обычно? – Он с надеждой взглянул на посетителя.

Не меньше минуты тот не отвечал, внимательно рассматривая меню.

– Привет, мистер Роджерс, кофе, пожалуйста.

Изображение исчезло. Оракул оторопело повернулся к Анолис. Принцесса поджала губы, пытаясь скрыть улыбку, и повернулась к генералу. Гарри, глядя в пустую струящуюся светом стену, расхохотался.

Прошу следовать указателям.

Я уже как будто сто лет был заперт в этой церкви…

Нет, все не так.

На самом деле все не так. Не заперт.

Я сам забежал сюда, спасаясь от снарядов, что разрывались снаружи с не поддающейся логике частотой.

И уж конечно не сто лет. Чуть больше часа, как беспристрастно и жестоко свидетельствуют мои часы.

Чуть больше часа назад я оказался здесь. Где-то в этом злосчастном «здесь», где отовсюду летят разрушительные бомбы, стоит непереносимый грохот канонады, не замолкающий ни на секунду. Грохот настолько чудовищный, что уже через пару минут он превратился в нечто неизбежное и потому неважное, отойдя в сознании на задний план. Обожаю человеческий разум за всякие такие психологические штучки.

Я оказался «здесь» с ужасом осматривая совершенно пустую, на половину разрушенную улицу. Такие же улицы простирались и дальше, окутывая город облаком пыли, смрадом серы и страха. Я прижимал к ноге собаку, чтобы она вдруг не пустилась бежать куда глаза глядят, но Бублик пребывал в том состоянии паники, когда нога хозяина казалась самым безопасным местом. К сожалению, мне так не казалось, и я бешено озирался в поисках укрытия. Первым номером был выбран неприметный переулок слева. Стоило метнуться, в ту сторону полетел снаряд. Переулок со всеми уцелевшими постройками превратился в воронку из арматурного крошева. Бомбы сыпались сверху без разбора, без цели и даже без видимых усилий метателей. Я не слышал гула авиации, не видел откуда шла эта плотная картечь. Хотя небо, графитовая пурга над головой, и не предполагала возможности что-то рассмотреть. Только короткие вспышки выше крыш домов и летящие снаряды. Один из них подсказал, что двигаться нужно быстрее.

Мы с Бубликом поднялись. Я стряхнул с себя несколько листов бумаги. Бомба попала в дом, у которого мы прятались. Стена зияла огромной дырой, обнажая безрадостные внутренности. Наверное, архив, иначе почему я весь завален толстыми картонными папками, а вокруг как осенью кружатся желтые от времени листы. Грохот стал тише, но это потому что меня немного контузило. Новость так себе, но ощущения комфортнее. В относительной тишине я быстро огляделся и увидел церковь в самом конце улицы. Скорее всего, добраться до нее ни мне, ни Бублику не удастся. Наверное, эти снаряды не знали выражения, что молния дважды в одно дерево не бьет. Ежеминутно улица покрывалась все новыми воронками, углубляя старые. Что, боже мой, тут можно было так планомерно уничтожать, мне узнать не дано.

«Бублик» – собака внимательно посмотрела на меня. Я наклонился и говорил ему почти в самое ухо. Оглохли то все.

«Бублик, мы сейчас побежим. – Я уверенно показал на церковь. – Побежим туда. Понял? Лучше тебе начать говорить. Или кивать». Он хрюкнул. Сочтя ответ удовлетворительным, я дождался следующего снаряда и что есть мочи побежал. Собака подскакивала на ухабах где-то рядом. Три снаряда спустя, мы протиснулись в массивные двери, которые я поспешил плотно закрыть. Можно было и запереть. Уйти нам отсюда не удастся. Отсюда нам просто некуда идти.

Церковь казалась по-настоящему старой. В воздухе сохранился

еле ощутимый аромат ладана и каких-то неизвестных благовоний. Все в ней было как обычно и все немного не так. Мы с Бубликом инстинктивно пригнулись и устало пошли по длинному нефу к алтарной части. Слева и справа колонны до потолка. Убранство аскетичное. На стенах, особенно в защищенных нишах еще сохранилась роспись, хотя большая часть осыпалась под натиском сотрясающих здание ударов.

Я проходил мимо, пытаясь убедить себя, что сценки на стенах мне знакомы. Но нет. Это было не так. Все было так и не так.

Хотя, я тот еще эксперт. Удивительная ирония, что именно церковь станет моим последним пристанищем. Как говорят, перед лицом смерти нет атеистов. Похоже на правду. Мое знакомство с религией больше культурологического свойства. Через архитектуру, фрески, живопись и так далее. По-другому как-то не сложилось. Я конечно, как полагается присутствовал за всю жизнь на дюжине религиозных мероприятий всякого рода: и на крестинах, и на венчаниях, и на прощаниях… Может быть проблема в этом, может быть стоило сходить просто так, без повода. Я чувствовал всегда в таких местах неловкость, неуместность и легкий зуд в области, ну знаете, естественных наук. Однако же, вот она, моя последняя обитель.

Бублик бодро семенил рядом. Я похвалил его и не отвлекаясь зашагал дальше. Проход местами был завален, но мы усердно пробирались в самое сердце храма. Я все силился понять, имеет ли он отношение к евангелистской мифологии или нет, просто чтобы занять мозг. Выходило не очень.

Я отпихнул с дороги какой-то деревянный столб и увидел низкую неудобную скамью в нише слева от амвона. Это было то, что нужно. Мы с Бубликом расчистили себе проход и я, наконец, уселся. Собака пристроилась рядом, с тоской озирая наш новый дом. В воздухе висела пыль от постоянно осыпающейся штукатурки и с улицы где, как и прежде громыхали снаряды. Я дал попить себе и собаке.

Бублик тяжело вздохнул и улегся, забившись как можно глубже под скамейку. Не описать, как мне хотелось сделать то же самое, но места там явно хватало только ему. Я тяжело вздохнул и улегся на скамейку. Так мы и лежали, вздрагивая при каждом падении снаряда. Потолок местами сохранил роспись, и я смотрел на группу нарядно одетых мужчин монголоидной наружности, приносящих дары (что-то морское судя по щупальцам) кому-то, чье изображение кануло в лету вместе с очередным взрывом. Для моего сознания картинка была совершенно парадоксальной, поэтому я улыбался. Улыбался даже когда начал невольно вспоминать, как попал сюда, в этот странный, страшный мир. Улыбался… Не долго, конечно. Группа мужчин откололась и низверглась, засыпав меня старой штукатуркой. Я все-таки сполз со скамьи, чтобы погладить собаку. Там и остался.

***

За две недели до ранее упомянутых событий.

Бублик гордо вышагивал рядом со мной. Он не так давно узнал команду «рядом» и стремился продемонстрировать это знание, как можно усерднее. В данный момент требовалось усердие совершенно иного свойства.

– Иди гулять, Бублик! Вон садик! – Я помахал в сторону садика. – Вот листья. – Куча только осыпавшихся, шуршащих листьев призывно переливалась всеми цветами ранней осени.

Собака стояла «рядом», ожидая от меня похвалы или толчка в нужном направлении. Я развернул его к листьям и легонько подпихнул.