Проснуться среди звезд
Шрифт:
— Ага, очнулся! — один из настенных экранов высветил доктора, заполнившего его целиком своей внушительной фигурой.
— Ну-с, как самочувствие?
— Ничего… — слабым голосом ответил Антор, — что со мной?
— Ничего! — с сарказмом передразнил доктор, — ничего, кроме двух пустяковых ожогов второй степени и множественного перелома правой кисти… Утюгом, что ли, по ней прошлись? Да, еще один совершеннейший пустяк — приступ черт знает чего и комбинированный шок. Уникальный случай в моей практике — посему пришлось дать тебе расслабляющего —
Доктор продолжал оживленно болтать, производя по ходу какие-то действия — Антора обдало голубым светом, пронзило дрожью электростимулятора, воздух наполнился едким запахом лекарства, сразу прояснившего ум… В общем, лечение шло…
— …скажи спасибо своему напарнику, — продолжал врач, — это он вытащил тебя из трюма… Ну, не из трюма, какая разница! — он отмахнулся от кого-то, стоящего рядом, — главное, что вытащил. Кстати, что за гадость ты принимал перед выбросом — чудовищно путает мне все нервные реакции!
— Гадость? А-а… Какой-то наркотик… кажется.
— Наркотик?! Что за чушь! Он же провоцирует припадки…
— Они это знали.
Антор в изнеможении закрыл глаза. То, что он уцелел, представилось ему теперь счастливой случайностью. Удис действовал наверняка… Потом бы и улик не осталось.
Межу тем доктор с кем-то тихо, но энергично препирался. Наконец, с краешка экрана возникло смуглое лицо — хоннийцу даже почудилось, что сначала появилась улыбка, как у Чеширского Кота.
— Как вы?
«А все-таки — на вы…» Антор слабо усмехнулся:
— Как видишь. Там — закончили?
Улыбка юноши потускнела:
— Да, взяли несколько пленных…
Доктор с явным неудовольствием прислушивался к разговору и не замедлил вмешаться:
— Ну, хватит для начала — теперь спать, спать!
Вытеснив юношу с экрана, он с преувеличенной живостью принялся манипулировать какими-то ручками. Антор видел насквозь все эти нехитрые хитрости, не подозревая, однако, что неловкость эта намеренная — доктор слишком долго изучал психологию, чтобы делать ошибки. «Милый доктор, — думал Антор в полудрёме, — меня ты не проведешь… И какое мне дело до тех, кого не взяли в плен…» Но в глубине души он подозревал, что врет самому себе.
…Несколько часов усиленного нейроизлучателем сна довершили воскрешение — хонниец проснулся бодрым и полным сил. Но, когда он попытался сесть, головокружение заставило его вцепиться в койку.
— Ну-ну, голубчик, не так скоро! — вошедший в камеру доктор внес в дремотную тишь оживление и шум рабочего дня. С его помощью разведчик сделал несколько шагов, выйдя в кабинет со знакомой гробницей диагноста. К нему-то они и направлялись.
Процедура не затянулась — после пяти минут переваривания информации о многострадальном организме данной боевой единицы был выдан результат — пять суток выведения в резерв за счет Федерации. Когда хонниец уже перенес одну ногу наружу, в коридор, и подумывал сделать то же и другой, доктор, не поднимая глаз, буркнул:
—
Антор молчал. Врач поднял глаза и произнес с досадой, словно борясь с собой:
— Что смотришь? Разве непонятно…
Антор медленно раздвинул губы в улыбке:
— Теперь — понятно.
В самом деле — он только теперь понял, как это должно выглядеть со стороны. Накачавшийся наркотиками Т-разведчик отправляется в тартарары и чудом остается в живых… Но каков доктор!
— У меня нет наркотиков. И никогда не было, — твердо добавил он, глядя в глаза собеседнику.
— Да? — только и ответил тот. Бросил испытующий взгляд — Антора словно мгновенно взвесили, просветили рентгеном и заодно вывернули наизнанку — раньше он никогда не испытывал на себе профессиональной хватки психоэпидемиолога… Удовлетворившись осмотром, врач кивнул:
— Что ж… Иди. Да верю, верю! — и ободряюще припечатал ладонью по спине. Удар отдался болью, но наполнил душу чем-то гораздо более важным, ради чего можно было бы претерпеть и большее…
— …а потом увидели чей-то скаф, вплавленный в стену. Это оказались вы.
— А больше там никого не было?
— Я же говорю — там все оплавлено… Похоже, стреляли сразу несколько излучателей и с близкого расстояния. А что?
— Так… Может, померещилось… Скорее всего. Я уже и без всяких излучателей загибался.
Молчание. В темноте жилой ячейки слышен чей-то вздох. Затем задумчивый голос:
— Если бы стреляли в меня…
— Что?
Громче:
— Удивительно, что стрелявшие промахнулись. С такого расстояния…
— Повезло!
— Повезло? — пауза. — Нет, не верю я в такое везение. И бреда никакого, похоже, не было. Был лигиец… и не было пеленга.
— …?
— Это значит, что он не боялся и не испытывал ненависти. В бою ведь пеленг берется по ним…
— Почему?
— Это как камертон — что сам испытываешь, то и воспринимаешь.
На несколько секунд воцарилось молчание, словно для того, чтобы собраться с мыслями… или, может быть, поменять тему…
—У вас здорово получается. Мне, наверное, так не удастся — еще понятно управлять рефлексами, но чувствами…
— Профессиональная подготовка, не более. Я ведь эмоциотехник.
— Ну-у? Здорово! Значит, все эти чувства по визио…
— Да, это наша работа.
— Вот никогда бы не подумал! С виду вы такой… спокойный. Я-то думал, они там все… — неловкая пауза.
— Неврастеники?
— Гхм… Ну да… Ох, извините…
— Ничего. Это ведь почти так и есть.
— А сколько вы уже здесь?
— Года два. Как раз послезавтра стукнет… Знаменательная дата — день рождения «вечного сенса». И мой.
— У вас послезавтра день рожденья?!
Смешок:
— Не волнуйся — праздничного пирога не ожидается, так же как и наплыва гостей… Слава богу, у нас и так не повернуться.