Проснуться среди звезд
Шрифт:
Он словно продолжал думать о чем-то, не имеющем отношения к разговору. И внезапно спросил:
— Как тебя угораздило оказаться на транспортнике раньше всех?
Мовай помолчал, словно вспоминая, ответил неуверенно:
— Сам не знаю… Словно провалился в какой-то колодец…
— Где?
— Н-не помню… Там еще такие… Как грибы, торчат…
Антор поразился — гравизахваты. Это ж надо! Все равно, что в кромешной тьме с первого раза продеть нитку в иголку. Неудивительно, что он и пикнуть не успел — векторные поля транспорта предназначены для тысячетонных грузов.
— …очнулся — кругом все блестит,
Голос звучал деланно-небрежно — так, в представлении очень молодого человека должны рассказывать о своих приключениях лихие вояки. Но в этой нарочитой манере не было юношеского задора… И чуткое ухо эмоциотехника улавливало фальшь.
…Разговор угас. Афран умолк, побежденный усталостью, и последний вопрос остался без ответа. В наступившей тишине гул реактора приблизился, заполнив собой крохотную каморку, и без того уже побежденную тьмой…
Глава 17
Отдых не мог быть длительным — уже на следующий «день» они вновь оказались в камере киборгизатора. На сей раз Антор был только зрителем — еще бы! Вряд ли его заторможенных рефлексов сейчас хватило бы даже на то, чтобы пришлепнуть комара. Однако думать он мог — и с интересом пронаблюдал всю картину приключений Мовая на сиргианском корабле. Особых замечаний не сделал, ограничившись одним:
— Занятия будешь продолжать в том же режиме.
Мовай показал глазами на маячившие в глубине пульта цифры личного кода — Антор осторожно снял его и задумчиво оглядел пульт:
— Да… Пора бы тебе обходиться без няньки.
— Но ведь без жетона вам нельзя?
Сенс хмыкнул:
— Уж конечно… Только таскаться сюда у меня душа не лежит — хоть пять суток отдохнуть…
— А мне?.. — заикнулся было афран, но был остановлен скептическим взглядом и умолк в смущении. Минуту Антор сидел молча, задумчиво колупая ногтем подлокотник. Затем молвил, словно бы ни к кому не обращаясь:
— Если бы у нас был периферийный код… — Вздохнул. — А лучше, конечно, центральный.
Мовай схватывал на лету:
— Отмычка?
Антор недовольно покосился на него, потом лоб его разгладился, и через несколько секунд дело завершилось неяркой кривоватой улыбкой:
— Да, точно — иначе не назовешь… Но с сетью не поиграешся.
— Почему?
— Кхм… — Антор покосился на юношу, ничего не сказал — инфорсеть была вполне военной, стало быть, защищенной втройне. Но афран, кажется, не хотел этого понять:
— …Видел я эту сеть, — говорил он, ничуть не тушуясь, — обыкновенный полихромный клубень.
— И что?
— Если хорошенько покопаться, можно отыскать концы входов. Остальное — дело техники.
— И ты сможешь войти?
Мовай пожал плечами в горделивом смущении:
— Ну… Наверное, смогу…
Хонниец смотрел на него недоверчиво:
— Нет, в самом деле — раскодировать? Вход в систему?
Мовай окончательно стал густо-оливковым, но смущение не помешало ему выдавить из себя что-то вроде: «Нуконечн… я… да».
Взломать систему! Боевую информационную сеть с тройной подстраховкой! Антор чуть
— Сколько… времени нужно?
— Сорок-пятьдесят часов! — залихватски отрапортовал Мовай, и, встретив недоуменный взгляд наставника, добавил — потише:
— Я ведь уже считал… У меня осталось еще около семисот модулей — два узла. Это почти такая же голова, что и у сетевика.
Антор только кивнул, не став выяснять, зачем ему это понадобилось. Он знал, зачем это было нужно ему самому — и баста.
…Вдохновленный появившейся надеждой, он довольно бодро доковылял до медотсека, предварительно отправив Мовая к милым его сердцу кристаллосхемам — такие дела на потом не откладывают. Переждав очередь плановой профилактики, он осторожно вошел в приятно пахнувший тонизирующим дымком мирок. Доктор некоторое время пристально разглядывал его, словно с чем-то сомневаясь. Наконец, привстав из-за салатного цвета тумбочки анализатора, так же молча показал Антору на «кресло пыток» внутри гробницы-диагноста. Повертев послушного пациента так и эдак, врач позволил тому выбраться из нее живым и невредимым, а сам тем временем принялся с ожесточением воевать с какими-то лохматыми кривыми на экранах, словно позабыв о его присутствии. Антор наблюдал, из принципа не открывая рта — коль захочет, так объяснит. Расправившись с дергающимися вразнобой графиками, врач некоторое время смотрел куда-то вдаль. Затем, повернувшись к посетителю, нарушил застоявшуюся тишину:
— Ты не знал, что тебе вкололи?
Хонниец зябко повел плечами:
— Я и сейчас не знаю… Но дрянь порядочная.
— Это лкоин… — доктор смотрел на него, как будто чего-то ждал. Антор пожал плечами:
— Ну и что?
— Это тебе ничего не говорит?
— Нет, конечно. Мало ли наркотиков.
— Это не наркотик, — доктор покачал головой, — да. Это гораздо хуже… Потому что прямо касается моей специальности.
Антор насторожился, унимая тревогу — специальность доктора известна. Они даже вместе смеялись над побасенками о психиатрах. Но иметь к ним какое-то отношение?
— Нет-нет, не беспокойся, — словно догадавшись об этих мыслях (а может, и догадавшись) успокоил его врач, — ты здоров. Как это ни странно… И, кажется, я догадываюсь — эта новая загадочная болезнь… Вот что тебя спасло! Припадок остановил развитие… Но как ты умудрился протянуть так долго? Лкоин действует в течение двадцати минут, потом уже поздно…
Он задумался, оставив Антора томиться в неведении. «Конечно, интересный медицинский факт», — несколько нервно подумал он… И с удивлением воззрился на собеседника — доктор, наклонившись вперед, вдруг начал беззвучно хихикать, сотрясаясь всем своим тучным телом. Поглядев на хоннийца, он захихикал еще пуще — уже совершенно неприлично, со всхлипом, будто его щекотали. «Что за черт — может, он и сам того… имеет отношение?» Врач только махнул рукой на невысказанный вопрос: