Проснуться живым
Шрифт:
— Они? Значит, вы подозреваете, кто...
— Нет. — Она быстро покачала головой. — Но записка не датирована — это не похоже на папу. Он очень пунктуален и датировал бы письмо машинально. Меня зовут Друзилла Бруно, но никто, даже отец, не называет меня иначе как Дру.
Фамилия Бруно показалась мне знакомой, но девушка не дала мне подумать.
— Папа действительно любит мою стряпню, но ненавидит бифштекс терияки. Он намекает, что увидит меня, когда я доставлю конверт, но последние слова в письме:
«До встречи за терияки», что означает до следующей субботы. А самое важное, что я прекрасно знаю комбинацию папиного
Я посмотрел на записку в ее руке, вынул блокнот и ручку, написал на бумаге 85Л 12Р 51Л и написал под цифрами буквы с соответствующим порядковым номером в алфавите. Получилось ЗД АБ ДА. Потом я зачеркнул АБ и заменил их К — двенадцатой буквой алфавита.
— Я уже делала это, — сказала девушка. — И так, и так. Получалась бессмыслица.
— Может, он пытался каким-то образом написать «помоги» или...
— Едва ли. Папа уже написал «помоги» при помощи неверной комбинации и других способов. Я уверена, что он пытается что-то мне сообщить, но не могу понять что. Возможно, я... слишком расстроена. — Помолчав, она добавила:
— Не обращайте внимания на «безумного ученого». Папа действительно ученый, но никак не безумный. Хотя в последнее время многие пытались это доказать.
Я "вытащил сигарету и собирался снова вставить ее в рот, когда меня внезапно осенило. Я не заметил, как стиснул пальцы и табак из сломанной сигареты просыпался мне на брюки.
— Друзилла Бруно... — Я посмотрел на девушку. — И ваш отец ученый. Он часом не...
— Да. Эммануэль Бруно.
Я бросил смятую сигарету на желтый ковер, вытащил другую и закурил, глядя на плавающих в аквариумах неонов и гуппи. Потом я взглянул на часы. Десять минут десятого. А согласно записке, Дру должна была доставить конверт к девяти.
Дру не говорила ни слова, пока я стоял, уставясь на рыб, и вспоминал историю, связанную с Эммануэлем Бруно...
Глава 2
Имя Эммануэля Бруно, всего год назад менее известное, чем имя Эльвиры Сналл, которая сорок два года жила одна, выращивая горох в Озаркских горах, прежде чем ее обнаружил налоговый инспектор, теперь было знакомо каждому не хуже собственного имени. По крайней мере, если он читал газеты, слушал радио, смотрел телевизор или хотя бы ходил в церковь.
Ибо Эммануэль Бруно — бывший доктор медицины, исключенный из Американской медицинской ассоциации, но за свою жизнь получивший немало докторских степеней в других областях, самоуверенный, но широко мыслящий гений, которому не хватало здравого смысла скрывать свою непочтительность к догмам и авторитетам, — был изобретателем, первооткрывателем и создателем эровита. Немногие эксперименты в истории человеческих проб и ошибок вызвали большее количество комментариев и возбуждения, хвалы и хулы с того дня, когда Адам впервые шепнул Еве: «Кто об этом узнает?»
Вы наверняка подумали, что эровит каким-то образом связан с сексом, не так ли? В том-то вся и загвоздка. Стало известно, что Бруно в течение многолетних поисков создал формулу жидкости, которую местная фармацевтическая компания стала продавать как безвредное, но эффективное тонизирующее средство, придающее бодрость и, возможно, исцеляющее или по крайней мере облегчающее многие недуги.
В течение первых двух-трех месяцев после того, как жидкость начала продаваться, выяснилось, что эровит делает многое из того, что утверждали
Сообщалось о постепенном улучшении самочувствия, памяти и умственной деятельности, прибавлении жизненных сил. После более продолжительного употребления любителям поспать стало требоваться меньше сна, а страдающим бессонницей, напротив, было достаточно положить голову на подушку, чтобы отправиться в обитель Морфея. Многие реальные и воображаемые недуги типа «нервов», «тупых болей в спине», ревматизма исчезали полностью, в то время как ортодоксальная медицина, несмотря на достигнутые успехи, сталкивалась с миллионами людей, которые болели, как бездомные собаки, и мерли, как мухи от ДДТ.
Но худшее было впереди. Ибо к концу периода, когда эровит был доступен всем, кто мог заплатить сорок долларов за бутылку, произошло — по крайней мере, так сообщали — самое драматическое и невероятное (а также непозволительное и непростительное). Помимо того, что многие потребители эровита полностью избавились от различных мелких недугов и стали невосприимчивы к простуде и гриппу, со всей страны начали поступать известия об улучшении самочувствия страдающих неизлечимыми и хроническими заболеваниями.
Разумеется, это было невозможно. Согласно такому авторитету, как Американская медицинская ассоциация, неизлечимые заболевания потому так и называются, что их не могут излечить ни знахари, ни травники, ни колдуны, ни священники, ни даже Господь Бог, а уж тем более какое-то дрянное пойло, именуемое эровитом.
Следует напомнить, что в лексиконе официальной медицины неизлечимыми заболеваниями являются любые недуги, травмы, экземы и прочие неприятные явления, не сопровождаемые трупным окоченением, с которыми не может справиться снабженный лицензией выпускник медицинского учебного заведения, одобренного АМА. Любой человек, не являющийся доктором медицины, который случайно или намеренно исцеляет пациента от хронического или неизлечимого заболевания, становится знахарем или шарлатаном, которого следует — с целью защиты больных и умирающих от его неэтичной и нелицензированной алчности — лишить возможности экспериментировать над людьми, а если необходимо — заключить в тюрьму... в наказание за нелегальную деятельность. Пациенты же смогут вновь обратиться к докторам медицины, которые признали их недуги неизлечимыми. Таким образом, выскакивающие из океана людского горя, словно пробки из бутылок, индивидуумы, заявлявшие, что их давно скованные артритом суставы стали расслабляться, а боли — заметно уменьшаться, что рак кожи явно начинал заживать, что усталость сменилась приливом энергии, что проявления старческого слабоумия постепенно отступили, всего лишь прискорбно заблуждались.
С точки зрении АМА, существовали три возможных объяснения увеличивающемуся числу известий об улучшениях и исцелениях. Первое: пациенты, не будучи опытными диагностами, всего лишь воображали, что им лучше, или же вообще были здоровы с самого начала. Второе: если они действительно были больны и ощущали некоторое улучшение, то оно обязано «спонтанной ремиссии», что на медицинском жаргоне означало «ему лучше, но не приставайте ко мне с этим». Третье: улучшение является запоздалым, но успешным результатом лечения, предписанного доктором медицины, возможно еще в 1940 году.