Проспать Судный день
Шрифт:
— Надеюсь, до этого не дойдет, — сказал я. — По крайней мере, для вас и остальных…
Я умолк.
— Забыл спросить у Сэма, как вы себя называете? — добавил я.
Она улыбнулась, и в первый раз я увидел в ней не просто несчастную душу, замерзающую на склоне горы.
— Поначалу мы много спорили об этом. На родине все говорили на разных языках, а теперь все разговариваем… ну, как-то разговариваем здесь, но слова имеют разное значение.
Она рассмеялась.
— Я бы с удовольствием это изучила, на самом деле, весь этот ангельский язык, как он переводится для каждого из нас. Можно было бы сделать карьеру, изучая это. Я была специалистом по этимологии — была, кого я обманываю? Я им и осталась. Сами понимаете, здесь
— Пилигримы? Но вы больше похожи на тех, кто высадился у Плимут-Рок, чем на тех, кто отправлялся в Кентербери.
— И то, и другое, думаю. А еще, в некотором смысле, те, кто отправлялся в Лурд.
— В надежде на чудо?
— Ну, теперь нам только это и осталось.
Я долго ходил, размышляя над сказанным Лирой и миллионом других вещей. Ходил, и уже мог бы забеспокоиться, что заблужусь, будь я обычным человеком, но мое чувство направления и обоняние работали хорошо, и я без труда отыскал лагерь. До рассвета еще оставалось немного времени, но большая часть пилигримов уже встали и готовились к выходу. Готовились двинуться навстречу опасности, а может, и уничтожению. Разговор с Лирой Гарца заставил меня еще четче понять, что даже если бы я не был вовлечен во все это дело так, как Сэм, приведший их сюда, я бы все равно очень хотел уберечь их. Если все сложится вопреки обстоятельствам и это получится, будет интересно поглядеть, что случится с этой маленькой колонией душ-пилигримов, когда они начнут все с начала. Земля-Два, Перезагрузка.
В холодной утренней темноте Сэм объяснил пилигримам, что, по его мнению, надо нам делать, чтобы получить шанс выжить. Конечно, возникли вопросы, много вопросов, но я был приятно удивлен, насколько конкретными и практическими они были. Лишь немногие из пилигримов настаивали на том, что надо продолжать бегство, что они не желают рисковать, поступая так, как предлагали я и Сэм. Мы сказали им, что они могут уходить, но ушли лишь три-четыре десятка человек. Это меня тоже удивило.
Вскоре после рассвета мы выступили. По крайней мере, хоть не надо было никого кормить. Говорят, что армиями на Земле движут их желудки, наши же держались лишь на небесной праведности. По крайней мере, пока не началось серьезных неприятностей. А тогда уже нас не спасет вся праведность мира.
Клэренс был слишком болтлив для столь раннего часа, особенно в мире, где мне неоткуда было взять кофе, и я отправил его общаться с теми, кто должен был выполнять различные части нашего с Сэмом плана. Кроме того, мне хотелось поговорить с Сэмом наедине, а возможность для этого, в толпе нервничающих пилигримов, и так была невелика.
Так что наш разговор так и не состоялся тогда. Сначала мы долго говорили с Натали Вэн, женщиной смешанной крови, английской и китайской, родом из Шанхая, уверенной в себе не меньше генерала Дугласа Мак-Артура. Мне она понравилась, как и ее заместитель, худощавый задумчивый юноша по имени Фарбер, в бытность свою на земле живший во Фрайбурге. Я, конечно, сказал «молодой», но он как-то упомянул, как его дом разнесло бомбой во время «войны», и вряд ли он имел в виду войну в Персидском заливе, поскольку этот конфликт явно не затронул юг Германии. Так было и со всеми остальными в Каиносе — они выглядели, будто студенты в летнем лагере, но большая их часть, вероятно, дожили до семидесяти-восьмидесяти лет прежде, чем попасть сюда, а некоторые и побольше.
Эд Уокер держался поблизости, но не вступал в разговор. Но его присутствие ощущалось, даже если он находился в десятке метров от нас. Было очевидно, что Первый Пилигрим имеет здесь статус, несравнимый с любым другим. Я заметил, как Вэн несколько раз глядела на него, будто желая убедиться, что он
— Все наши люди привыкли усердно трудиться, — сказала мне и Сэму Вэн. — Все добились успеха в жизни, а теперь получили молодые и здоровые тела. Нам не хватает лишь инженеров и военных.
— Надеюсь, нам они и не понадобятся, — ответил я. — Кроме нескольких добровольцев, мы не планируем ничего такого, что потребовало бы подобных умений. Просто надо поработать. На самом деле, когда мы все устроим, я бы предпочел, чтобы вы отвели подальше всех, кто не будет принимать непосредственного участия.
— Особо сильно убеждать их не придется, — сказала она. — Мы в шоке от того, что случилось с другими. Никто из нас не хочет снова умирать так быстро.
Наконец, проверив весь распорядок, Вэн и Фарбер принялись выдавать распоряжения остальным и произносить воодушевляющие речи, как я понял. А у меня появилась возможность поговорить с Сэмом без лишних ушей.
— Что насчет Перчатки Бога? — спросил я. — Я вчера вечером тебя спросил, и ты явно не хотел говорить об этом при Клэренсе.
— Нет, я просто не хотел затевать спор на глазах у Эда Уокера и остальных. Типа, хреново для морали личного состава, когда ангелы начинают крыть друг друга матерно. Я не смогу ею пользоваться, Би.
— Это единственная реальная сила, которая у нас есть.
— Мне казалось, я тебе уже объяснил. У нас у всех они были, у ангелов-Волхвов. А когда она начала свое выступление в роли Злой Ведьмы, Фидоратон попытался использовать перчатку против нее. Эд Уокер там был — все видел, но не понял, что произошло на самом деле. Сказал мне: «Фред наставил на нее руку, и она светилась. Спустя секунду она посмотрела на него, и его рука загорелась, до самого плеча, а потом… взорвалась. Ярко-белым, будто плазма». Он-то думал, что это Энаита с Фредом сделала, но я-то знаю лучше. Так и происходит, когда ты пытаешься использовать штуку типа перчатки против власти, которая тебе ее и дала.
Я попытался скрыть разочарование, но Сэм понял мои чувства. Мы слишком долго друг друга знали, чтобы не понимать.
— Можно с ее помощью, по крайней мере, сделать звоночек, тайком, через Куб Мекки? — спросил я. — Так, чтобы Энаита не узнала?
— Не знаю. Возможно. Но она наверняка об этом узнает, со временем.
— Ну, в этом случае моя идея уже сработает — не должна сработать, но сработает, даже если она перехватит это сообщение. Она все равно здесь появится, но тогда победить ее будет куда сложнее.
— Сделаю все, что смогу, — ответил Сэм, ткнув меня кулаком в плечо. Даже больновато. — Ладно, Би. Ты же знаешь, что у нас все равно нет шансов. Толпа дикарей из каменного века, пытающаяся завалить богиню.
— Они не из каменного века.
— Но их техника — оттуда. Наша техника, поскольку это все, что есть у нас с тобой. Посмотри правде в глаза, это будет штука в стиле Буча и Сандэнса.
— Ага, — ответил я. Оставалось надеяться, что голос у меня не был таким обреченным, как внутреннее ощущение. — Надеюсь лишь, что остальные выживут и кто-нибудь вспомнит крутые словечки, которые мы сказали, когда нас разносили в клочья.
— Ага. Я тоже. Я собирался сказать «Вот дерьмо!» А ты?
— Ну, теперь мне придется придумывать что-то еще, раз ты меня опередил.
Мы долго шли по холмам обратно к дому, и, хотя все были молодыми и здоровыми, у многих остались ранения после бегства от припадка ярости Энаиты, так что строй слегка растянулся. Если бы не холод и снежные заряды, если бы на мне было что-то получше легкой куртки и футболки, это была бы прекрасная прогулка по холмам Калифорнии зимой. Если не считать, что это не была та же Калифорния, настоящая, в которой еще осень не закончилась. Разница во времени между Землей и этим местом была очевидна, и это заставляло меня задуматься о прочих отличиях.