Просроченное завтра
Шрифт:
— С приездом! — сказала тихо мама, а бабушка просто обняла внучку.
Алена заплакала, сама не поняв, отчего… И никто не понял. Тогда она, пройдя на кухню босиком по выработанной в Штатах привычке, задрала кофту — у нее был объевшийся животик. Втянуть его уже не представлялось возможным, но для пущей важности пришлось его все же выпятить. А потом и сказать, чтобы не висела тишина:
— В феврале у нас с Димой родится сын.
Она села, вдруг почувствовав слабость в ногах, но тут же вскочила,
— Я умоюсь с дороги, — пролетела она мимо вжавшейся в стену коридора матери.
— Дай мне халат.
А «пожалуйста» уже добавила из-за закрытой двери ванной. Быстро намочив лицо и краснеющие глаза, она обернулась к матери, чтобы поблагодарить. Одежду она кинула в стиральную машину. Подобие стиральной машины. Умылась, стало легче
— немного.
— Мам, можно я куплю вам нормальную стиралку? Хотя бы узенький Индезит.
— Не надо, — ответила мать сразу, подскочив со стула.
Бабушка уже налила для нее тарелку щей. Алена посмотрела на них и почувствовала новый приступ тошноты.
— Бабуль, я ела в самолете. Сейчас только чай хочу. С сухариком, если он есть?
— Конечно, есть. Но тебе надо кушать.
— Бабуль, завтра. Я посплю и буду есть завтра. Ночью встану и разогрею… Мам! — она обернулась к окну, в которое та смотрела. — И микроволновку нужно купить. Ну как вы так живете…
— Нормально мы живет, — ответила тихо мать.
— Мам, тебя вопрос денег волнует? — Алена присела на стул. — Я куплю тебе все на свою карту. Дима не узнает, если ты волнуешься… Но это глупость. Я и его матери сейчас что-нибудь куплю…
— Ты за этим приехала? Чтобы нам что-нибудь купить? Я думала, ты соскучилась…
— Мам… Ну не надо все в кучу.
— Вам деньги сейчас самим нужны…
— Мама, у нас есть деньги. Мы не на зарплату живем. У нас есть акции. У нас все хорошо. Мам, на последние в частном университете не учатся.
— И как ты будешь с ребенком учиться?
— Нормально. Люди рожать из офиса едут, а у меня будет еще пару недель после зимнего семестра. Потом осенью малыша легко можно будет оставить с няней на полдня.
— Зачем сейчас рожать решили? Два года не подождать было? — выдала мать нервно.
— Мам, решили и решили! — отрезала Алена и встав, прошла в прихожую к чемодану, свеча голыми пятками.
— Тапки надень! — понеслось ей в спину. — Простудишься! А тебе простужаться нельзя. У нас холодно. Не Калифорния!
— Да, не Калифорния, — буркнула себе под нос Алена и присела подле раскрытого чемодана.
В основном она везла вкусности: орехи, сушеные фрукты, кофе, вяленую говядину, шоколад. Она выгрузила все это на стол и вернулась к чаю, который как раз немного остыл.
— А
В голосе матери злость — Алена ее почувствовала и внутренне содрогнулась.
— Нет. Скажу на днях. Иначе вы бы не разрешили мне прилетать.
— А разве можно летать?
— Мама, можно… Я знаю, что мне можно, а что мне сейчас нельзя. Я не дурочка… И я беременная, а не больная. Мне все можно. Даже вино можно.
— Налить? — это она взглянула на привезенное дочерью мускатное шампанское.
— Мама, ты чего злишься?
— Ничего.
Она села на стул. Рухнула. А бабушка продолжала стоять у плиты.
— Бабуль, садись… — попросила тихо Алена.
— Что будешь делать завтра? — спросила та, присев на самый краешек стула.
Алена заметила, как бабушка постарела. Сдала лет на десять. Живя с невесткой. Комнату, раз Макс уехал, они решили сдавать.
— Спать, бабуль. Я буду спать. А послезавтра поеду к свекрови. Но вернусь вечером. Такси возьму.
— Почему не останешься у нее?
— Мам, не хочу. Ты же знаешь, что она меня не любит.
— На такси дорого, — вставила бабушка.
— Не дороже денег. Я как раз обменяю доллары.
— Только не ходи одна…
— Бабуль, а с кем мне идти? Ну ладно, Кирилла попрошу…
— А кроме Полины, ни с кем встречаться не будешь?
Алена выдержала взгляд матери, не отвела глаз.
— А с кем мне встречаться? У меня в городе друзей нет…
Сердце бешено заколотилось, и Алена сглотнула, громко, чтобы проглотить его обратно, и схватилась за чашку, в которой чая осталось уже на самом донышке.
— Мам, можно мне еще? Мне надо много-много пить…
— Будут отеки…
— Ничего не будет. Дай мне пить… Пожалуйста.
— И с нашими девчонками не встретишься?
— Мам, зачем? Я к вам приехала. Мне больше никто не нужен.
— И Эльвире Львовне даже не позвонишь?
Алена запила кислый комок страха сладким чаем, но он все равно не упал в живот. Тошнота не проходила. Это усталость — Алена хотела верить, что ее тошнит не от всколыхнувшихся в душе воспоминаний, о которых мать даже не догадывалась.
— Может, ей и позвоню, — еле выдохнула Алена.
Три года она не писала и не звонила — зачем? Вернее, почему… Потому что боялась, что правда о ней и Саше могла открыться. Уж лучше оставаться в глазах Эльвиры неблагодарной сучкой, у которой не нашлось даже минуты на звонок, а не сучкой другого плана… В ее доме, с ее сыном… Алену снова передернуло.
— Извините, я должна прилечь. Я очень устала.
Она не сняла халата, так и забралась в нем под одеяло в свою старую кровать. Отвернулась к стене. И заплакала, как давно в детстве.