Просроченное завтра
Шрифт:
— Я не тебя имела в виду, а их…
— Ну, я как бы мальчик и тоже в двенадцать лазил туда, куда не следует лазить никогда.
— Ну, у генеральских внуков немного другие интересы… Например, научить попугая разговаривать…
— Понял… Куда мне до генерала. Я младший сержант навечно.
Они вновь перебежали дорогу и остановились на тропке, пропуская ребят на велосипедах.
— А здесь везде проходной двор? Тихого местечка нет?
Алена вспыхнула еще сильнее и забрала за уши выбившиеся из-под заколки пряди.
— Тихо нигде не будет
Стас побледнел, и Алена прикусила язык.
— Там есть небольшой кусок берега с травой у самой реки. Правда из-за деревьев темно, — затараторила она смущенно. — Но сейчас и на солнце не жарко. Так что если хочешь… Только там через могилы надо пройти. Старые. Можно оступиться…
— Пошли! — согласился Стас даже без секундной заминки. — Ночью на кладбище бегала?
— Нет, ты что! Я без света спать не могла, когда мне мама в семь лет «Тома Сойера» прочитала, брр… Макс надо мной смеялся и выключал свет, а я плакала…
— Он плохо поступал. Девочек до слез доводить нельзя.
Алена как-то уж совсем судорожно кивнула. Они уже дошутились до кладбища. Что следующее? А следующей стала ветровка, которую Стас бросил на траву, когда они добрались до реки. С одной стороны столетние кладбищенские деревья, с другой островок на реке. В Ниве музыка до сих пор орет, но любителей группы «Дюна» отсюда не видно. Укромное местечко.
— Замерзнешь, — уставилась Алена на ветровку и примятую кроссовком Стаса траву.
— Лето, Ленка, на дворе. Нормальное питерское лето. Ложись. А я хочу прямо на траву.
Он так и сделал. Утонул в осоке головой и раскинул руки. Одна угодила Алене прямо на лицо, и Стас с извинениями вытянул ее вдоль тела.
— Почитай мне Пушкина. Ты должна много его знать, раз в таком замечательном месте родилась.
Про место он, конечно, шутит, а стихи она ему почитает. Всяко лучше, чем лежать молча и смотреть то на небо, то на шумящую в вышине листву. Рука, опустившаяся между ними, превратилась в средневековый меч, обозначивший границы общения, как в «Тристане и Изольде». А как же третье желание? Хотя она предпочла бы исполнить его в каком-нибудь другом месте… Романтика на природе надоела. Тем более, когда на тебе куртка!
— Ты чего замолчала?
Алена только сильнее зажмурилась, почувствовав на лице прикосновение травинки. Потом осторожно приоткрыла один глаз. Стас уже отвернулся к реке, жуя эту самую травинку. Сколько он уже не курил? Видимо, для нее держится. Но она уже привыкла к ядреной смеси хвои и табака. Может, сказать, что может покурить…
Она протянула руку, но дотронуться до его спины не успела.
— Нет, я все-таки это сделаю.
Стас резко стащил футболку. От вида его напряженной спины у Алены сжалось все, что могло и не могло сжаться. Они с Серегой никогда не приходили сюда из-за кладбища…
— Ленка!
Она продолжала лежать неподвижно, чувствуя, как сухой сучок переломился и впился в шею под самым ухом. Больно, но не пошевелиться —
— Если с разбега, то не так холодно, верно? Это мое третье желание! Давай исполним его вместе.
Стас приподнял ее за плечи, и она села, не желая понимать, что происходит. Как же так… Характер нордический, стойкий… Или ему просто на нее плевать, раз в таком месте купаться зовет. Пошел он к черту! Она все равно без купальника.
— А в чем? — еле выдохнула она, чувствуя предательскую резь в глазах.
— А в чем есть! Дома переоденешься. Все равно ж побежим, чтобы согреться.
— А ты?
Стас улыбнулся:
— А у меня все под контролем, Леночка. Правильное планирование — очень важная составляющая бизнеса. Я в плавках, — Стас запустил руки под куртку и стащил ее с Алены. — Ты дрожишь? — Его руки замерли на талии, но не подняли футболки. — Ладно, не надо. Я один.
— А тебе разве не холодно?
— Черт возьми, я впервые за лето у воды. Думаешь, я упущу этот случай?
Она уставилась в свой открывшийся пупок — тот так вжался в позвоночник, что в джинсы можно было просунуть руку, не тревожа пуговицу, но Стас этого не сделал. Он ухватился за пуговицу на своих джинсах, и Алена отвернулась. Она предпочитает его в костюме и галстуке, если так все обернулось… Всплеск воды заставил задрожать сильнее.
— Ленка, здесь нормально — иди ко мне!
К нему? Или в воду… Да ну его! Пусть не думает, что она боится! Она сорвала с себя футболку и швырнула поверх его. Расшнуровала кроссовки и сбросила джинсы. Ну хоть так белье да пригодилось. Темно-синий атлас в воде не расползется. Она сделала последний шаг к краю обрыва.
— Убери волосы!
«Достал с волосами!» — чуть не выкрикнула Алена, но все же закрутила волосы жгутом и приколола на самой макушке. Заколка выдержала, а вот она нет. Жилка под коленкой предательски задрожала. Он смотрел ей в глаза, но не на тело.
— Здесь очень скользкое дно, — Стас протянул к ней руки. — Я тебя на глубину отнесу.
От его мокрых рук и груди, блестящей капельками воды, Алена потеряла дар речи — близость обжигала сильнее реки, и она почти вцепилась в его мокрые волосы, не в силах вынести впившегося в грудь тяжелого подбородка. Он отступал медленно и все равно сорвался, но сумел удержать ее над темной водой, не замочив ей волосы даже на шее.
— Тебя отпустить?
Она хотела бы сказать «нет», но он же пошел плавать, а не барахтаться с ней в воде. Она поплыла рядом, пытаясь восстановить дыхание, но ледяная вода только сильнее сжала горло.
— Простынешь, вылезай.
Он не отпустил ее к берегу одну. К счастью. Плыть с каждой секундой становилось труднее, а потом она вообще не смогла двинуть ногой. Дна не достать, но его шея оказалась рядом, и он без слов догадался, что с ней. На скользкий отвесный берег он вскарабкался каким-то чудом, опрокинул ее на куртку и, придавив край плащевки коленом, схватился за больную ногу, вжимая пяткой в свою большую ладонь.