Прости, если сможешь

Морейно Аля

Проснулся я от того, что Аня пыталась выбраться из-под моей руки, которой я крепко прижимал её к себе. Прошептал, приоткрыв глаза:

— Даже не думай, не отпущу.

— Макс, уже поздно. Наверное, надо пойти там помочь на кухне.

— Без тебя справятся.

— Но Мила…

— С ней всё хорошо, там хватает нянек. Полежи ещё со мной.

— Макс…

— Молчи. Иди ко мне.

Развернул её к себе лицом, слегка навис над ней.

— Я вас больше никогда не отпущу.

— Мне было так страшно…

Чёрт, она опять начала плакать. И я не нашёл ничего лучше, чем собирать

губами её слёзы.

— Тебе было больно?

— Да, очень. И я так испугалась, что он…

Она начала рыдать. Громко всхлипывая.

— Но тут ворвались полицейские. И ты.

— Ну всё, всё уже позади. Он тебе что-то повредил? Что врач сказала?

— Вроде ничего критичного. Всё не так страшно, как в тот раз.

Мы долго лежали, обнявшись. Пытался надышаться ею. Боялся, что больше Аня меня так близко к себе не подпустит. Кто знал, не оттолкнёт ли она меня, когда оправится от шока? Надеялся, что на сей раз она видела во мне защитника.

Не удержался, слегка коснулся губами её губ. Боялся давить на неё.

— Аня, оттолкни меня, если тебе неприятно.

Она не шевелилась. Я коснулся её губ снова, на сей раз чуть настойчивее. Она не отвечала, но и не протестовала. Поцеловав, слегка втянув её губы, дотронулся до них языком. Она приоткрыла рот, отвечая мне. Я был нежен и осторожен.

За шесть лет я забыл, какая она на вкус. И теперь, словно пробуя её впервые, я совсем терял голову, с трудом контролируя свой напор. Она была вкусной, сладкой, пьяняще восхитительной. Никогда в жизни, ни с кем поцелуи не вызывали во мне такого взрыва эмоций. Она мне отвечала! Она давала мне шанс? В тот момент я не был способен ни на какие мысли. Я просто растворился в нахлынувшем на меня шквале ощущений.

Я был не в силах разорвать наш поцелуй, как будто боялся проснуться и узнать, что это был всего лишь сон. Но дверь открылась, и маленькая командирша не терпящим возражений голосом потребовала, чтобы мы вставали и шли ужинать. Естественно, нам пришлось подчиниться.

Глава 37

Аня

События последних суток совершенно сбили меня с ног. Я с трудом воспринимала происходящее и никак не могла прийти в себя. Всё это было будто не со мной. И одновременно давило ощущение дежавю, словно я уже была в этой точке, и жизнь, сделав виток, снова вернула меня сюда. Хотелось закрыть глаза и открыть их лишь тогда, когда всё это как-то уляжется, успокоится и я смогу жить прежней жизнью. Я отчаянно нуждалась в какой-то опоре, к которой можно было притулиться, чтобы не упасть, и стене, за которую можно было спрятаться, чтобы не было так страшно.

Из обрывков разговоров я поняла, что Макс и его отец подняли на ноги всю полицию города, которая вместе с их службой безопасности начала нас с Милой искать сразу же после похищения. Они готовили за нас выкуп на случай, если не удастся вычислить местонахождение похитителей. Я узнала, что они давно следили за Глебом, пытаясь его прижать и отомстить за то, что он сделал с нами шесть лет назад. И теперь ему грозит срок не только за похищение нас с дочерью и попытку изнасилования, но и за какие-то махинации, доказательства

которых удалось собрать их безопасникам.

Впервые за много лет у меня и моей дочери появилась защита. Ещё полгода назад я отчаянно оборонялась от жестоких нападок Макса, а теперь всё перевернулось на 180 градусов. И с ним теперь мне было как-то неожиданно надёжно. Я смогла расслабиться и плыть по течению, впервые за эти годы взвалив на кого-то решение своих проблем.

После ужина, ожидая, когда дети наконец-то наиграются в прятки и согласятся слушать мою сказку, мы сидели с ним в гостиной на диване. Макс не выпускал меня из своих объятий, а мне было с ним спокойно и комфортно, хотя всё ещё ощутимо потряхивало от недавних событий.

— Анечка, мне нужно послезавтра ненадолго вернуться на работу. Через два дня мне предстоят очень важные для нашей компании переговоры с немцами. Их никак нельзя отменить или перенести. Они уже прилетели и пока осматривают наши объекты без меня. Лариса сказала, что она планирует побыть с тобой ещё пять дней, а потом у неё билеты обратно. Поедете вместе с ней на дачу? Я вас завтра отвезу и до послезавтра буду там с вами, а потом на несколько дней уеду.

— Макс, я боюсь оставаться сама!

Я выпалила это на эмоциях, и лишь потом поняла, что ляпнула глупость. Он вовсе не обязан был находиться с нами постоянно. Но мне так не хотелось, чтобы он уезжал! С ним я чувствовала себя в безопасности. Ещё не отойдя от пережитого стресса, я панически боялась, что что-то случится снова.

— Я могу забрать тебя с детьми в столицу. Но как же Лариса? И это же всего несколько дней. Отец пришлёт вам на время моего отсутствия охрану. После переговоров я сразу приеду к вам, обещаю. И до конца твоего отпуска буду с вами. Хорошо?

— Разве у меня есть выбор? Дети будут рады, если ты потом сможешь провести с ними время.

— А ты?

— Мне с тобой спокойно и надёжно. Я сейчас в совершенно расшатанном состоянии, не могу ни о чём думать и что-то решать. Хочется спрятаться в какой-то безопасной берлоге и там пересидеть бурю.

— Берлога будет безопасной, обещаю. У отца работают профессионалы, с ними вам ничего не угрожает. А потом я вернусь и буду твоим личным телохранителем.

Мне нужно было взять себя в руки и перестать трястись от каждого шороха. Но пережитый стресс никак не отпускал.

— Ань, я впервые в жизни ненавижу свою работу. Я знаю, что должен остаться с вами на даче, но вместо этого вынужден возвращаться в столицу. Поверь, в любом другом случае я бы отменил или перенёс все свои дела, но не эти переговоры. Отказаться от них — означает перечеркнуть всё, чтомы с отцом годами выстраивали и развивали, отказаться от перспектив.

— Макс, я всё понимаю. Ты вовсе не обязан…

— Нет, обязан. Теперь обязан. Я же сказал, что больше не отпущу вас.

Его напор и категоричность немного пугали меня. Но сейчас я, как никогда, нуждалась в том, чтобы кто-то взял нас под свою защиту и опеку. А потому не рискнула возражать. В конце концов, Макс был прав — он, как отец Милы, должен был заботиться о её безопасности. Мне не хотелось вдумываться в смысл его слов, я была слишком выбита из колеи для обдумывания смыслов.