Прости, если сможешь
Шрифт:
– Никитушка, здравствуй, дорогой мой.
– Марина Юрьевна, Миренок у вас?
Ему показалось, что женщина что-то знает, но никак не может дать ему ответ. Но почему? Чем Никита провинился? Почему человек, который все время был на его стороне, начинает что-то скрывать от Никиты?
– Да, она у нас...
– шепотом призналась женщина.
– Но почему? Что случилось? Что я сделал не так, теть Марина?
– Нику было все равно, что его голос звучал как у капризного ребенка, у которого отобрали важную для него вещь... Ужасное сравнение, но его голос был
Ему стало обидно! Обидно за то, что Мира уехала от него, не оценив его стараний сделать их жизнь более счастливой, радостной, не такой тягостной, как раньше.
– Никита, я ничего не поняла. Но Мирку я такой никогда не видела, честно. Из нее и слова не вытянешь, а если и получалось ее как-то разговорить, то она сразу 'закрывается', прерывается на полуслове. Нет истерик, слез... Она страдает, только не явно, она в душе страдает, сынок. Что у вас произошло?
– участливо поинтересовалась женщина.
– Хотел бы я знать.
– устало ответил Ник и рассказал о всех событиях последних дней, ничего не утаивая от Марины Юрьевны, так как знал, что она ему всегда поможет. И не только ему, но и Мире.
– Тогда я совсем ничего не понимаю! Если все было хорошо... Может быть на нее кто-то повлиял? Но не могла бы она самостоятельно принять такое решение, Никитушка! Не захотела бы она вернуться в наш город!
– Какой смысл кому-то лезть в мою семейную жизнь?! Я никому никогда дороги не переходил, всегда жил своей жизнью, в чужие дела не 'совал нос'.
– перечислял он.
– Помнится, ты мне как-то рассказывал о проблемах с отцом.
– напомнила Марина Юрьевна.
– Да и Мирка что-то, по-моему, сегодня говорила о нем... Позвонил бы ты ему!
– Думаете?
– засомневался Ник и мысленно прикинул, мог бы его 'глубокоуважаемый' отец что-то 'такое' сказать Мире, чтобы она мгновенно собрала вещи и вернулась в родной город. И с каждой новой секундой он убеждался, что - да, мог!
– Я не знаю, но спросить у него нужно. Можно ведь и не у него, (он же не признается сразу) а у охраны около ваших домов поинтересоваться. Они-то могли записывать имена всех, кто въезжал на территорию вашего кооператива. Или я ошибаюсь?
– Марина Юрьевна, спасибо Вам большое!
– поблагодарил он женщину.
– Можно я потом к Мирке приеду, когда все узнаю?
– Зачем ты меня спрашиваешь, Никитушка? Ты же никого не станешь слушать... Приедешь ведь сразу же!
– смеясь ответила та.
Немного поговорив с женщиной, Ник бросил трубку и отправился на охранный пост, находившийся при въезде в их дачный кооператив. Там-то ему и сообщили, что некий Бондаренко С.И. пятью часами ранее въезжал на территорию, но через несколько минут выехал. Правда, потом, через час, вернулся и уехал вновь... правда уже с Мирославой.
Глава 20
"Господи, что я здесь делаю? Почему стою на том месте, где мне делали предложение руки и сердца? Неужели мне от этого легче? Нет, ничуть...Хочется плакать... Вот, и небо плачет! Все взаимосвязано." -
– Девушка, - послышалось где-то за спиной Миры, - не стойте под дождем! Вы уже промокли. Вам сильно холодно?
Знакомый голос... из прошлого. Такого далекого и уже ненавистного.
Девушка обернулась и увидела своего бывшего друга, с которым когда-то имели много общего.
Похоже, что этот парень ее не узнал.
– Мне не холодно, спасибо.
– и чуть позже добавила: - Миш, не узнал меня?
Парень ошарашено смотрел на мокрую с ног до головы девушку и думал, не привиделось ли ему. Нет, это действительно его подруга, которая когда-то разбила сердце его брату.
– Ты, Мира?
– только и спросил он, не найдя более подходящих слов. Уж слишком нелепая ситуация...
– Я.
– односложно ответила Мирослава и направилась вдоль моста, не обращая внимания на холод и на непонимающий взгляд старого друга.
Ее уже не интересует мнение других... Важно лишь то, что она чувствует. А чувствует она сейчас...а ничего не чувствует! Пусто, даже не больно. Ничего уже не может болеть. По крайней мере, не сердце. И не душа, которая все прошедшие годы так нещадно болела, не давала чувствовать себя свободной от воспоминаний и своих ошибок. Что же, может так и нужно? Так наверное бывает, когда уже ничего не жалеешь и когда у тебя нет ничего. Нет ничего, за что можно бороться.
Девушка остановилась посреди моста... Обернулась.
– Зачем ты вернулась?
– услышала Мирослава слова Михаила.
– Что ты...
Девушка не ответила, а лишь пожала плечами. Правда сделала это с большим усилием. Одежда была насквозь промокшей и не давала нормально двигаться. Ей хотелось все время так простоять под дождем, вспоминая о своих ошибках. Только что она этим изменит? Ничего уже не вернешь... Поздно.
– Разве я вам всем помешаю?
– глупо поинтересовалась девушка, обхватывая себя руками.
– Наверное, нет.
– задумчиво ответил Михаил, подходя к девушке ближе. Не смотря на свой грубый поначалу тон, он не чувствовал к девушке ничего негативного. Не осуждал ее, а наоборот, поддерживал. Всегда, везде, при любых обстоятельствах. Так как с самого начала знал, что его брат, Андрей, не совсем был честен с девушкой. С самых первых минут их совместной жизни, Андрей врал Мире, что любит ее... Парень решил сменить тему для разговора, так как видел, что девушке сейчас не до воспоминаний о Андрее, прошлых годах.
– Ты давно здесь?