Прости и спаси

Шагаева Наталья

Я собрал очень интересную информацию, которую в принципе и раньше знал, но не придавал особого значения. Черкасов крышевал район и сотрудничал с местными авторитетами. Эдакий прикормыш на теплом, довольно хлебном месте. н не хотел подниматься выше и освобождать свое место для меня. Но точно знал, что скоро выйдет приказ о нашем повышении, а его ещё и переведут в другой отдел. И вот эта продажная тварь решила жёстко меня подставить, чтобы не потерять прикормленное место. Возможно, на него надавили. Начальники отдела полиции для кого-то — простая сошка. Но меня мало это волнует. Чужие игры поломали жизнь моей женщины. Черкасов ответит именно за ее страдания, а за свои косяки я отвечу сам.

Как оказалось, у меня

ещё остались связи и нужные люди. Потратив немалую сумму деег, я собрал нужную мне информацию. Несколько доказательств взяточничества и покровительства Черкасова. Это была всего лишь капля его деяний в хорошо отлаженной преступной схеме. Но мне хватило и этих неопровержимых доказательств, чтобы передать их в вышестоящие органы. А чтобы дело не замяли, я отправил копии журналистам и СБ.

Бомба взорвалась практически моментально. Пресса не упустила возможность осветить громкое разоблачение, ФСБ пришлось подключиться моментально, иначе бы пошел общественный резонанс и делом могли заинтересоваться на государственном уровне. Бравый полковник Черкасов пытался бежать, но его поймали в аэропорту и закрыли в СИЗО, раскопав ещё парочку дел. быски, следствие, суд — все широко освещалось, а я был просто сторонним наблюдателем. Мне есть ради кого жить, поэтому я предпочел остаться в стороне. Главное, что у Черкасова конфисковали имущество, лишили всех регалий и дали приличный срок. Мне казалось, что этого ничтожно мало! Хотелось крови, но, как говорил Аронов, руки должны оставаться чистыми. Не нужны мне дополнительные грехи на душу. Пришло время заниматься своей семьей. Любить свою женщину, растить детей и строить дом. Главное в нашей жизни — не карьера, и не финансовое благополучие и даже не власть. Самое ценное, что у нас есть — это любимые люди, которые любят нас, наши дети, родители и близкие. Мы никто без них!

Вероника

Беременность открывает в женщине много нового. Как оказалось, я неуравновешенная, эмоционально неустойчивая истеричка. Капризная, с вечно меняющимся настроением и вкусовыми пристрастиями, ненормальная беременная женщина. Иногда мне хочется саму себя хорошенечко стукнуть. А иногда, в часы просветления, мне жалко Марка, который терпит все мои выкрутасы. Я то безумно его люблю, то люто ненавижу. То смеюсь как сумасшедшая, то рыдаю, и все это может происходить в один час за просмотром фильма. Бывает, я вообще не хочу есть, потому что меня тошнит, и я злюсь на Марка, потому что он заставляет меня кушать, приося домой разные вкусности, которые я когда-то любила. А иногда мне наоборот хочется черешни посреди зимы, которой нигде нет. А я хочу именно свежую или на море, дышать морским воздухом. Один раз я закатила скандал, потому что от Марка пахло виски. Нет, он не был пьян — просто легкий запах спиртного, а я вдруг вообразила, что он спивается от моих закидонов и истерила по этому поводу, не слушая Марка. На следующий день мне было стыдно за свое поведение, но я в этом не призналась, делая вид, что все так и должно быть.

На самом деле я давно простила Марка, и внутренне была безумно счастлива, что он рядом и у нас будет сын. Можно быть гордой и лелеять свою обиду, закрыть дверь, и остаться одной, воя от «гордости» по ночам в подушку, крича, что ненавижу, а на самом деле любить. Можно назло всем найти другого, «достойного», можно даже выйти замуж и привязаться к другому мужчине, и всю жизнь страдать. Разве такой жизни я хочу? Нет. К черту все, любовь не имеет гордости и срока давности. Я люблю его, всегда любила и давно убедилась, что в моей жизни существует только один мужчина и я не могу, да и не хочу вновь его потерять. Я безумна в своей любви и готова дать нам еще один шанс, особенно сейчас, когда нас связывает наше маленькое чудо, наш сын, который должен родиться уже через пару месяцев. Но пока я не спешу сообщать об этом Марку.

— От

тебя пахнет табаком! — заявляю я, когда мы с Марком едем домой от врача. Пока я сдавала анализы, он ждал меня на улице и курил, хотя обещал мне бросить. Я понимаю, что это очередной всплеск гормонов, но ничего не могу с собой поделать. Марк говорил, что бросил курить уже несколько месяцев назад! — Получается, ты мне врал?! — обидно до слез, от того что он лжет в мелочах. И дело даже не в сигаретах…

— Ника, я еще раз повторяю — я не курил! И я реально бросил, как и обещал!

— А почему тогда от тебя пахнет табаком?! — беременность — веселое время, где-то в глубине души я понимаю, что закатываю скандал из ничего и похожа на истеричку, но остановиться уже не могу, накручивая саму себя.

— Потому что я встретил Серегу, он курил рядом со мной, а ты сейчас восприимчива к неприятным запахам, — сдержанно отвечает Марк, но сильнее стискивает руль.

— Нет, ты нервничаешь! А значит врешь мне! Зачем ты врешь? — на последних словах мой голос срывается и хочется плакать. Ненавижу себя в такие моменты, я похожа на ненормальную! Замолкаю, отворачиваюсь к окну, понимая, что перегибаю палку. Быстро моргаю, пытаясь остановить дурацкие слезы, а самое смешное — это то, что я сейчас хочу капучино с пленкой из кофейни. Чтобы высыпать сверху сахар из пакетика, а он так и остался на густой пенке. Хочу есть эту сладкую пенку пластиковой палочкой, но мне нельзя кофе, а я не пила его уже полгода. Начинаю плакать ещё сильнее, но теперь потому что очень сильно хочу кофе.

Марк останавливается на стоянке возле торгового центра, а я осматриваюсь, утирая слезы и ничего не понимаю. Мы не планировали посещение магазина. Поворачиваюсь к Марку и смотрю, как он отстегивает свой ремень безопасности, а потом и мой.

— Прости, — шепчу я, выдыхая, потому что во мне что-то щелкает, и я понимаю, как сильно его люблю и мне хочется объятий. — Я не знаю, что…

— Тссс, — перебивает меня Марк, прикладывая палец к моим губам, а потом стирает слезы с моих щек, обхватывает лицо и улыбается, словно мы и не ругались несколько минут назад. Хотя он со мной не ругался, это на меня что-то нашло.

— Прекрати плакать, Лисичка. Сколько раз я говорил, что нашему сыну не нравится, когда мама плачет? М? Смотрит на меня вопросительно и улыбается своей несносно красивой улыбкой. Боже, иногда мне кажется, что Марк святой человек, раз до сих пор терпит мои закидоны, да еще и улыбается.

— Это не я, — сама усмехаюсь сквозь слезы. — Просто я хочу кофе, — надуваю губы. На самом деле мне хотелось сказать, что я люблю его.

— Тебе нельзя, моя хорошая. Давай заедем в наш кафетерий и тебе сделают вкусное какао? — предлагает Марк, отпускает мое лицо накрывает мой живот, начиная аккуратно его поглаживать. Он всегда так трепетно общается со своим сыном, иногда разговаривает с ним по вечерам, рассказывая обо всем на свете, целует живот, прикладывает ухо, слушает своего сына, и всегда восхищается его толчками как чудом. В такие моменты Марк выглядит так трогательно, искренне, и кажется, что роднее у меня никого нет и не было.

— Да я хочу какао, а еще я люблю тебя очень, и хочу вновь стать твоей женой. Но сначала какао, — заявляю я, а Марк вновь обхватывает мое лицо и целует, нежно и долго лаская мои губы, сплетая языки, немного кусая.

— Мы обвенчаемся до рождения нашего сына в той церквушке рядом с твоими родителями, — шепчет он, перебирая мои волосы. — Чтобы стать супругами перед богом — до конца дней, — киваю ему, и уже сама обхватываю его лицо и целую губы, скулы, щеки, вдыхая в себя своего любимого мужчину.

Надо уметь прощать и отпускать все плохое, что было в вашей жизни. Затаив обиду и лелея свою гордость, человек только разрушает себя. Но только тот, кто умеет прощать и идти дальше, становится по-настоящему счастлив.