Проститутки Москвы (справочник)

Максимовский Эдвард

Тут еще есть одна такая тонкость... Если, скажем, что касается внешности, девчонки очень разнятся, то в плане секса - они все у нас совершенно одинаковы. Все бисексуальны, впрочем, как и наши сотрудники-мужчины, все вполне могли бы участвовать в реальной жизни в тех сценах, которые предлагают клиенты. И все так или иначе получают от разговора с партнером по телефону удовольствие. Или даже оргазм - это уже зависит от конкретной ситуацию.

Те, кто выбивается из этого ряда, в службе долго не задерживаются. Есть правила игры - и их нужно либо принимать, либо нет. К примеру, у тебя хорошо подвешен

язык, но не очень крепкая нервная система - ты уже в ауте. С каким-нибудь извращением ты обязательно или вспылишь, или бросишь трубку. А этого делать никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя. Строжайше, категорически!

– Вы имеете в виду, когда клиент, например, может сказать девушке что-то вроде: "Ты - сука, я бью тебя кнутом, а сейчас хочу поставить раком..."

– Ну, это простая ситуация. Она обязательно скажет: "А я уже стою, как ты догадался, милый?" А вот когда звонят педофилы, зоофилы или, например, некрофилы - тут приходится "держать" удар крепко.

– Мне, например, однажды позвонил мужчина, который сказал, что он обожает насиловать трупы, - вспоминает Сергей.

– И что?
– любопытствую я, прикидывая в уме, как бы сам выкрутился из подобной ситуации. Спустя мгновение понимаю: некрофилам лучше мне не звонить.

– А я тут же сказал, что, представь, я лежу на холодном столе в морге, накрыт простыней, лицом вниз, ноги мои раздвинуты. Сторож дрыхнет пьяный, в зале - никого. На соседнем столе лежит белокурая женщина - моя жена. Мы оба отравились газом. Ее увядающий бутон прекрасен, он манит, зовет... В общем, мужик проговорил со мной час. Больше было просто нельзя. У нас строгий лимит.

Первый звонок уже прошел. Я отдыхаю в кресле (в родной, надо сказать, редакции). Жду. Через минуту раздается:

– Вы можете поговорить с моим мужем? Как мужчина с мужчиной? Он стесняется позвонить, а я вот набрала...

Через секунду - в трубке голос:

– Давайте я буду лежать, а вы все делайте. Как понастоящему...

Черт его знает, как там по-настоящему! Но - работаю. Язык готов смолоть любую чепуху, но вдруг ошибешься? И у "них" это совсем не так? Предупреждал ведь Сергей...

Вспоминаю все, что знаю, читал, слышал про "голубых", видел в кино. Вроде - получается. Хотя мужик тоже, судя по всему, дилетант в этой области. Все время спрашивает: "Мне, наверное, больно?"

Минут через десять - отбой. Будем надеяться, свое он получил.

Только встал, чтобы размяться, снова звонок.

– Я - Лена. Я очень стройная, высокая, с большой грудью.

Наверняка соврала. Но хоть человек приличный попался, с нормальной ориентацией.

Разговор мы завершили довольно быстро, по взаимному удовольствию. Странно, но вдруг замечаю: я тоже начинаю возбуждаться, хотя кто не заволнуется от такого образа со стройными ногами, пусть даже и мысленного?

Сергей рассказывал, что средняя продолжительность разговора в службе - 15-18 минут. У меня все быстрее, но я вообще торопыга по жизни. Хотя надо, конечно, всетаки помедленнее, попрофессиональнее.

– Я хотела бы заняться анальным сексом, а что это такое - не знаю, слышится в трубке.

Привет!

– А сколько вам лет?
– спрашиваю.

–

Да у меня сыну уже 18, - уклончиво отвечает собеседница.

Посвящаю ее в некоторые детали.

– Ой, какой ужас, - шарахается по-моему даже от собственной телефонной трубки она.
– И как только такое в голову может придти. Я-то думала - это что-то вроде кунни... забыла, как его, муж называл...

– Куннилингус, - уточняю я, чувствуя себя по меньшей мере президентом российской академии секса.

– Ну да, - подхватывает она.

– Но это же совершенно разные вещи...
– начинаю было я.

– Ну и черт с вами со всеми, - бросает она неожиданно трубку.

...За окном уже стемнело. Я даже заметил, как опустился вечер. Знаю, что одновременно поползли вверх и тарифы за разговор. Днем было 15,5 тысяч за минуту, а сейчас - 18. Но по утверждению Геннадия и Сергея, как раз сейчас - самый пик. Если в день в службу звонят около двухсот клиентов, то больше половины должны начать набирать номер службы именно сейчас. Среди них очень много постоянных клиентов, которые звонят каждую неделю, а иногда и чаще. Вполне здоровые, нормальные люди, но с маленькими "проблемками", как говорят в службе. Кто-то из мужчин звонит, одетый в женское нижнее белье. Кто-то требует, чтобы ему устроили "золотой дождь" - помочились на него, проще говоря. Кто-то настаивает на копрофагии или на вылизывании туфельных каблучков.

– У каждого свои причуды, - рассказывает Геннадий, - но подойди они с таким к жене - она чего доброго отправит к психиатру. А всего-то надо мелочь по большому счету.

– Ну а если позвонят подростки?

– На этот счет у нас существует определенная методика, - говорит Геннадий, - как по голосу и еще по некоторым признакам отличить взрослого, пусть даже с "детским" голосом, от ребенка или подростка с басом. Они "отсекаются" еще на коммутаторе. Ну а если даже и просочатся через него, все равно сотрудник или сотрудница догадаются, с кем беседуют. В этом случае они нажимают на своем телефоне специальную кнопку и, не прерывая разговора, докладывают обо всем на коммутатор. Дальше - наши проблемы.

– Хотя, если говорить откровенно, - продолжает Геннадий, - мы могли бы обслуживать и подростков, а почему нет? Согласись - лучше, если он или она узнают все от профессионалов, чем от своих прыщавых сверстников, весь опыт которых - групповое изнасилование где-нибудь в подвале или на чердаке своей же одноклассницы. Кстати говоря, нам они - подростки, я имею в виду, - звонят довольно часто. Иногда даже из школы. Басят специально, матерятся - дети, одним словом.

... Под занавес моего дежурства позвонила женщина, по голосу чувствую - в возрасте.

– Вы не поговорите с моей дочкой?
– попросила она.
– Она уже год без движения - в аварию попала. Только, если можно, недолго, а то с деньгами у нас не очень...

Собираю всю свою фантазию, жду. Наконец слышу очень мягкий голос:

– Здравствуйте, меня зовут Вика. Вы не подумайте - я не страшная. Только худая очень. А так симпатичная, серьезно...

– А мне - тридцать один, я высокий, голубоглазый и, не поверите, блондин, - вру я, чтобы доставить ей удовольствие по максимуму.