Проститутки Москвы (справочник)
Шрифт:
Решили единогласно - смерть. Дядя Ваня (старший) вынул сигарету и дал Седому. Седой закурил и попросил выпить.
– Пей, сколько хочешь, - сказал Дядя Ваня. После небольшого спора Дядя Ваня предложил не убивать ножом: много будет "шухера" (шума). Так как на сходке все были без оружия, то он послал одного вора за пистолетом.
Когда тот пришел с немецким парабеллумом, Седой стал как сумасшедший. Он выпил четыре стакана водки, но был совершенно трезв. Седой обратился к самому авторитетному вору:
– Полковник, братуха, а может, все-таки простите?
– Нет, не имеем права, ты же сам знаешь, - ответил тот и подал ему пистолет, заряженный одним патроном.
– На, Седой, умри как мужчина.
Седой быстро взял его, приставил к виску,
Из этого вполне типичного для тех лет факта видны и жестокость самих "законов", и жестокость, с которой они выполнялись. Ведь Седой был обвинен в присвоении части денег при совершении карманной кражи.
Организация и управление группировкой
Криминологический интерес вызывают сведения об организационной структуре воровской группировки и руководстве ею. Отмечается, что "воры в законе" не представляли собой какой-то цельной группы, действующей на определенной территории, имевшей руководителей, как это было и есть в мафии ряда капиталистических стран. В этом аспекте сообщество рецидивистов в целом несравнимо с известными нам формами объединений преступников, так как оно базировалось на основе неформального "закона", действовашего на территории страны, преимущественно РСФСР. К тому же группировка не имела мест дислокации и зон своего влияния.
В местах лишения свободы "воры в законе" объединялись в "семьи", на свободе - в общины, которые были в любом населенном пункте, где имелось хотя бы несколько членов группировки. Общины делились (условно) на небольшие группы по два-три человека, каждая из которых занималась определенным видом преступлений. Например, одна состояла из карманников, другая - из квартирных воров, третья - из транспортных и т.п. Всего в группировке зарегистрировано десять таких специальностей или категорий преступников. Однако эта дифференциация, приведенная В. И. Монаховым со слов нескольких воров, вставших на путь совершения преступлений в 20-е годы, не полностью отражает среду рецидивистов 50-х годов. Например, такие разновидности воров, как лица, кравшие сохнувшее белье ("голубятники") или продукты питания с лотков на рынке ("воздушники"), могла бы дискредитировать группировку, поскольку во все времена они относились к мелким правонарушителям. По нашим данным, до 80% членов группировки были карманными ворами.
Сказанное выше позволяет сделать вывод о том, что городская группировка рецидивистов - это наиболее опасная и организованная форма проявления профессиональной преступности. Удельный вес "воров в законе" в числе всех рецидивистов не превышал 6-8%. Относительно небольшое число "законников" объясняется тем, что они не стремились к расширению своих рядов (за исключением окружения) из-за невозможности пользоваться общими воровскими кассами в местах лишения свободы.
В группировке, как уже отмечалось, не было прямых руководителей. Организующим и контролирующим органом была воровская сходка. Собиралась она по требованию любого члена сообщества. Преимуществом на ней пользовались "авторитеты". Сходки подразделялись на местные и региональные. Региональные сходки, касающиеся вопросов общества в целом, собирались редко. Кроме прочих важных вопросов, на таких сборищах судили "авторитетов", неподсудимых общинным сходкам. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что среда "воров в законе" была неоднородна и делилась на две категории, одна из которых, очевидно, вела организованную деятельность. Такие сходки проходили в московских "Сокольниках" (1947 г.), в Казани (1955 г.), в Краснодаре (1956 г.). Сходки собирали от 200 до 400 делегатов, при этом в Москве и Краснодаре было осуждено и убито несколько воров.
Возникновение противоречий
Следует особо подчеркнуть, что анализируемая группировка действовала преимущественно на территории Российской Федерации. Лица из Средней Азии, Закавказья, прибалтийских республик были в ней исключением и в основном относились к числу
Группировка профессиональных преступников просуществовала до начала 60-х годов. Ее разложение и ликвидацию нередко связывают с изменением уголовного и уголовно-процессуального законодательства в 1958-1960 гг. Это, безусловно, сыграло не последнюю роль, однако правильнее говорить о целом ряде взаимосвязанных между собой факторов.
Возникновение противоречий в среде рецидивистовзаконников" началась в предвоенные и особенно послевоенные годы, когда сообщество интенсивно пополнялось новыми членами из числа беспризорных и осужденных за тяжкие преступления, характерные для военного времени. В этой связи обычная воровская касса перестала удовлетворять потребности "воров в законе", вследствие чего они повысили роазмер взимаемых с осужденных дани с 1/3 до 2/3 из заработка. Усиление эксплуатации воров стало приводить к возмущению и открытому неповиновению основной массы осужденных ("мужиков"), среди которых появились свои лидеры.
Вторая причина противоречий, по мнению Ю. А. Вакутина, была связана с возникновением противоборствующей группировки осужденных. В военные и послевоенные годы в лагерях значительно увеличилось число осужденных за бандитизм, измену Родине и иные тяжкие преступления. Они стали объединяться и заимствовать у "воров в законе" неформальные нормы поведения, облагать осужденных данью. Такая группировка получила, как отмечает ряд авторов, название "отошедших" или "польских воров". Не оспаривая существование в некоторых лагерях такого сообщества, все же заметим, что правильнее относить к "отошедшим" тех, кто изменил воровской группировке в связи с ее расколом во второй половине 50-х годов. По существу это были те же "законники", объединившиеся в другую группировку. В документах МВД СССР того времени отмечалось, например, что в среде воров-рецидивистов, составляющих ядро уголовно-бандитствующих элементов, действительно происходит расслоение: от их основной массы, именующей себя "ворами в законе", постоянно отходят "провинившиеся", оставаясь в сущности своей теми же уголовниками-рецидивистами. Поэтому факт расслоения имеет место, с этим нельзя не считаться.
Между указанными группировками началась жестокая борьба за лидерство среди осужденных, за право обладания общей кассой, нередко она переходила в физическое истребление друг друга. "Отошедшие", по данным В. Ветлугина, отказывались в ходить в зону, где лидировали "воры в законе", говоря, что "воры их резали, жгли и гнули". Вместе с тем, они стали быстро утверждаться, чему способствовала некоторая гибкость их поведения. С одной стороны, они не отказывались работать, вступать в контакт с администрацией ИТЛ и даже быть активистами, с другой - придерживались выгодных для них воровских "законов". Поэтому администрация некоторых ИТЛ ошибочно посчитала "польских воров" позитивным формированием и оказывала им некоторое содействие в борьбе с "ворами в законе". Но, говоря так, следует учитывать и другое. Вражда между группировками использовалась работниками ИТУ как благоприятное условие для проведения профилактических и оперативных мероприятий по разложению воровского сообщества.
Усилению "отошедших" способствовали также противоречия непосредственно в самой группировке "законников". Они начались после принятия Указов Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. об усилении уголовной ответственности за хищения. Более длительный срок наказания, установленный за имущественные преступления, заставил профессиональных преступников серьезно задуматься над смыслом воровской "идеи". Например, рецидивист Ч. писал: "До Указа нам была "лафа"... Когда узнали об Указе, то многие воры были очень недовольны. Они говорили: "Теперь нам крышка, нужно чтото делать". Кто поумнее, начал потихоньку "завязывать", говорить исподтишка о вредности такой жизни".