Просто Бог
Шрифт:
"чем только занимается разведка Селестии? Уже два дня как самая большая магическая аномалия прекратила свое существование, а никаких действий не предпринимается. Хотя, возможно они пытаются подобраться к жрецам, что бы убедиться что воскресший Краток, действительно "Краток", а не какой ни будь Дискорд".
– ладно, завтра будет день...
Мысленным усилием включаю телевизор, и целиком погружаюсь в изучение ночных передач. В отсутствии желания спать, оказывается есть и свои минусы. В голове возникали идеи наведаться к той же Серне, уж больно определенные намеки она делала, но пришлось от этого отказаться, так как что уж
"мне надо обрастать знакомствами, не только деловыми".
Сделав такой вывод, откидываюсь на подушку и погружаюсь в медитацию. Пусть это и не сон, зато хоть немного поможет сократить время ожидания утра, и музыкальный канал, на котором выступала какая-то зеленая пегаска, этому совершенно не мешал.
Следующий день оказался на удивление беден событиями: Селестия не присылала своих наблюдательниц, аристократы не просили о встрече, а совет ордена, был слишком занят восстановлением численности последователей, и первыми шагами в создании корпорации. Даже обидно стало, что в один миг, мир перестал крутиться вокруг меня.
"если проблемы не идут к Дискорду, тогда он сам найдет приключения на свою пятую точку".
Просидев до обеда в кабинете, просматривая неинтересные документы, я решил, что пришло время "выйти в свет". Тем более, что уже завтра мне предстоит дебют в совете Эквистрии, сразу после которого , начнется серия аналитических передач с "лордом хаоса" в роли постоянного гостя и второго ведущего, тщательно разбирающего все события, произошедшие в мире за последнюю тысячу лет. Не нужно было быть многотысячелетним существом, в тело которого вселили жестокого и беспринципного адвоката, что бы догадаться, что это очередная попытка выяснить мою позицию относительно нынешней власти.
Начну хвалить действия богини дня, не замечая ошибок и явных глупостей, значит я за принцесс, и либо меня подкупили, либо шантажируют, (что по сути и происходит, пусть и не в ярко выраженной форме). Если же начну критиковать без меры, то тогда все намного проще, и я вполне самостоятельная фигура, стремящаяся подмять под себя как можно больше власти, и мной можно манипулировать, если пообещать какие ни будь блага.
Не стоит забывать и про минотавров, (жрецы уже должны были донести до правителя волю "Кратока", и реакцию вспыльчивого, но умного быка, предсказать не так уж сложно). Да и Сомбру надолго без внимания оставлять нельзя, дам пару дней на раздумья, а затем "плакальщик", совершит новый визит в кристальную империю.
– Фердинанд, подготовь мне досье на высшее сословие грифонов, делая акцент на тех, кто хотя бы в теории может рассчитывать на корону.
– Приказ я отдал, не отрывая взгляда от очередного бесполезного отчета, читал который из чистого принципа.
– к вечеру все будет готово господин Дискорд.
– Отозвался единорог, с поклоном материализовавшийся в кабинете.
– Что ни будь еще?
– подготовьте машину, пора явить себя простым смертным...
Солнце ярко светило в голубых небесах, ветерок шуршал листвой деревьев, которых оказалось достаточно много даже в черте города. Архитектура столицы Эквистрии, причудливым образом совмещала в себе современные материалы и функциональность
Первым делом, я посетил центральную площадь с фонтанами, и десятиметровым монументом, установленным вчесть победы надо мной. Изваяния принцесс, спина к спине стояли на восьмигранной пластине, вскинув в победном жесте короткие мечи... а на каждой из граней постамента, были выгравированы имена героев той войны, как умерших в боях, так и участвовавших в последующих войнах.
"впечатляет... думаю прежний Дискорд, ни за что не отказал бы себе в удовольствии, как-нибудь подпортить сие произведение искусства. Кстати об искусстве, где-то здесь был музей".
Пока я рассматривал изваяния, вокруг собралась небольшая толпа зевак, начавшая активно обсуждать мою персону. И хоть охраны в видимой близости не было, никому из горожан и гостей столицы, не хватило глупости подойти и задать вопросы.
Поверхностно просканировав мысли и эмоции собравшихся, обнаруживаю дюжину орденцев, находящихся в первых рядах "зевак", и готовых в любой момент устранить угрозу. Серна и Жан, ощущались чуть в стороне, и от них веяло беспокойством...
"еще бы, сейчас разозлюсь на то, что вчесть моего поражения установили памятник, и начну крушить все вокруг".
Взмахом руки, создаю над головами изваяний слабенькую иллюзию, светящуюся желтым. Ничего опасного, просто мелкое хулиганство, но в душе чувствуется удовлетворение. Надпись "средненько", и оценка "4", были видны далеко от произведения искусства, и произвели настоящий фурор среди наблюдателей.
Эквистрийцы, теперь обсуждали не сам факт моего присутствия здесь, а выставленную оценку. Кто-то был согласен, иные ругались и возмущались, но были и те, кого подобный поступок не сбил столку, и они принялись выдвигать предположения того, зачем вообще была оставлена эта иллюзия.
"как хорошо с умными, они сами находят причину самых бессмысленных поступков, в то время как все остальные, смотрят на последствия. А вот кстати и музей".
Продолжая двигаться прогулочным шагом, я и моя свита, (состоящая из толпы заинтригованных зевак, скрывающихся среди них телохранителей, и уже появившихся хоть и в малом количестве репортеров), проследовали мимо шокированного охранника, в прохладный полумрак картинных галерей. Вот здесь, моя язвительно-хулиганская натура, (и откуда только появились такие черты, не помню за собой в прошлой жизни ничего подобного), смогла оторваться по полной. Все те же иллюзии, стали появляться над тем, или иным "шедевром", вызывая бурю эмоций со стороны "свиты".
Над первой же статуей, находящейся в холе музея, появилось предположение, которое вполне можно было принять за утверждение, "изобретатель туалетной бумаги, за день до своего великого открытия". Мраморный единорог находящийся в позе мыслителя, тут же стал жертвой еще более язвительных комментарий, послышавшихся из толпы. Далее были самые разные картины, не обделенные моим вниманием: "и это искусство? Видимо я пропустил что-то очень важное", "жизнь была несправедлива к автору картины, и он решил выместить злость на чувстве прекрасного", "за подобное преступление над холстом, полагаются исправительные работы".