Просто Мария

Коллектив авторов

– Благодарю, но нет, спасибо… Не имел чести быть приглашенным заранее, как эти господа. А вы, ваше королевское величество, наслаждайтесь, я не испорчу вашего праздника!..

Мария всерьез нуждалась в заботах врача, она была больна, и причиной ее болезни был Виктор. Ему она верила беспредельно, возвела его на такую высоту, какой вообще трудно кому-либо достигнуть. Потому и не воспринимала его внимания к себе как внимания мужчины к женщине: он был свят, он был неизмеримо выше свойственных всем любовных влечений. И она долгие годы грелась в лучах его щедрого доброжелательного превосходства. И вдруг поцелуи в кабинете с Ирис, двойная игра с Кармен, ложь, утайки! А когда она поделилась с Ритой, а потом и с Романом тем, что она видела собственными глазами, они не сочли это чем-то чудовищным,

сказали, что он прав, что он устал ее ждать и имеет право на собственную жизнь, что не права она, виня его в чем-то, что по отношению к нему она вела себя как последняя эгоистка. Но разве она лишала его права на собственную жизнь? Ей-то казалось, что он и живет этой собственной, совершенно особой, своей личной, индивидуальной жизнью, служа какому-то своему внутреннему идеалу. А теперь выясняется, что для всех самое главное – телесная любовь, и Виктор точно так же, как другие, с готовностью наверстывает упущенное. И всем это было понятно. И все оправдывали его и осуждали ее. Но именно с этим и не могла смириться Мария, от этого она и чувствовала себя больной. Доктор Фернандо Торрес был очень ей в помощь. Он был не только внимательным врачом, но и внимательным другом. Артуро не скрывал своей мужской страсти, но темпераменту Марии соответствовали какие-то более тонкие душевные движения, и Артуро, скорее, смущал и стеснял ее. Зато с доктором Торресом ей было свободно, с ним она чувствовала себя в безопасности. Между Артуро и собой она уже в самом начале их знакомства была вынуждена поставить преграду. Артуро с тех пор ни разу не посягнул на нее, но Мария чувствовала: он ждет позволения, чтобы перескочить ее одним махом. Доктор Фернандо оградил ее от всего сам, он оградил ее от того, что могло бы смутить ее или быть хоть в малейшей степени неприятным. Они могли провести за беседой и час, и два как старинные добрые друзья. Выяснилось, что Фернандо, когда был маленьким, частенько бывал в доме, где сейчас жила Мария, с его прежней хозяйкой дружили его родители. Теперь Фернандо восхищался, с каким вкусом отделала все и переделала Мария. Сам он жил с матерью, и донья Крус, уже очень немолодая и очень нездоровая женщина, не могла нахвалиться сыном. Ее общество он предпочитал любому другому. Перемены произошли с появлением у него новой пациентки. Донья Крус поняла, что Мария пришлась ее сыну по сердцу и пожелала познакомиться с ней. Донья Крус была женщиной решительной, и в один прекрасный день пришла к Марии с визитом на фабрику. Ей хотелось иметь свое собственное мнение о той, которая с некоторых пор так часто упоминалась у них в доме. Эта маленькая полноватая женщина обладала проницательным взором и чутким материнским сердцем. Они посидели немного в кабинете Марии, выпили кофе, поговорили. Донье Крус Мария понравилась, и она этому очень обрадовалась. Своим благоприятным впечатлением донья Крус охотно поделилась с сыном: Мария ей очень симпатична, и Артуро, как ей показалось, не занимает большого места в ее сердце, к Фернандо она относится гораздо теплее. «Итак, – считала донья Крус, – Фернандо должен бороться за свое счастье!» Фернандо в ответ только рассмеялся. Он не собирался бороться, тем более с Артуро, который был ему близким другом и который доверил его попечению и заботам эту очаровательную женщину. Но именно потому, что и он не мог остаться равнодушным к очарованию Марии, ему были особенно дороги ее расположение, доверие и дружба.

Все, кто работал с Марией, работали сейчас в удвоенном темпе. Еще бы! Шла подготовка к открытию сети магазинов Марии Лопес и в связи с этим – к показу большой коллекции новых моделей. Показ должен был стать для Марии настоящим триумфом. Кто, как не она, стала законодательницей мод в мире мексиканской моды, и размах ее дела это подтверждал. В составе коллекции Марии была и коллекция моделей Кармен. Кармен была очень довольна этим обстоятельством: войти в мир моды вместе с Марией Лопес и под ее покровительством – большая честь.

И наконец, торжественный день настал. Все было готово к показу. Мария собиралась уйти пораньше с фабрики, чтобы успеть переодеться к вечеру. В последнюю минуту она вызвала к себе Кармен.

– К завтрашнему утру мне нужны для производства

новые образцы тканей, очень прошу тебя, подбери их сегодня же вечером.

Кармен онемела: как это понимать? Мария не хочет, чтобы она, Кармен, присутствовала на открытии салона? Из-за своей прихоти она лишает Кармен праздника и возможности узнать, как примут ее, пусть небольшую, но авторскую коллекцию?!

Но вслух Кармен ничего не сказала. Кивнув, она пообещала все сделать к завтрашнему дню.

Мария была довольна. В ней и вправду говорило мстительное чувство, ей хотелось досадить Виктору, досадить Кармен, видеть их вместе на своем празднестве для нее была сущая мука. Отсутствие Кармен на открытии не прошло незамеченным; все поняли: Мария ревнует. А Виктор возмутился – никогда раньше Мария не смешивала дела с личными отношениями! Он счел ее поступок дурным тоном. И ему еще отчетливее виделась необходимость уйти с фабрики.

На следующее утро он подал заявление об уходе. Мария такого не ожидала. Ей казалось, они связаны друг с другом так тесно, что связь эту невозможно разорвать. Бывало, они ссорились и раньше, но очень скоро опять находили общий язык. А тут вдруг… Как раз тогда, когда Мария поняла, что не может обойтись без Виктора и совсем не из деловых соображений, она… да, слово это страшно было произнести, но она больше не сомневалась: она любила Виктора.

Вечером Мария поехала к нему. Господи! Такой родной знакомый дворик, и все тот же добрый, гостеприимный дом.

Мария вошла в просторную столовую с большим столом, за которым столько раз они сидели тесной большой семьей… Теперь за ним сидел один Виктор.

– Виктор! Прошу тебя вернуться… ты мне нужен, Виктор, ты мне очень, очень нужен… – сказала, подходя к нему, Мария.

Виктор встал и заходил по комнате.

– Сожалею, Мария, но я все для себя решил.

– Я нуждаюсь в тебе не только как в администраторе, как в друге…

– Ты сама сказала, что наши отношения – это отношения служащего и хозяйки фабрики, о какой дружбе ты теперь говоришь?

– Я была не права, и сказала глупость со злости.

– Все, что говорится со злости, имеет под собой почву. Прости, Мария, но я никогда больше не переступлю порога твоей фабрики. Дела я приведу в полный порядок, чтобы у нового администратора не было никаких проблем, а затем откланяюсь.

– Это твое последнее слово? – Мария смотрела Виктору прямо в глаза.

Не отводил глаз и он, но лицо у него было сейчас по-мальчишески упрямое.

– Да, Мария, последнее.

– А ты понимаешь, что все на этом кончается?

– Безусловно.

– Ты выбрал Кармен?

– Я сказал тебе, что не имею к ней никакого отношения.

– Поклянись.

– Клянусь, что ухожу только из-за тебя.

Мария смотрела на Виктора. Его лицо стало для нее теперь таким дорогим – темные глаза, темные непокорные волосы, такие знакомые темные усы.

– Нет, Виктор, я не верю, что твоя любовь прошла.

– Ты подточила ее, Мария.

– Я просила только ждать.

– Пока ты будешь с другими?

– Пока забуду, что было.

– Ты не хочешь забыть, Мария. А я уйду с фабрики и начну новую жизнь, жизнь, где не будет тебя, Мария. И тоже забуду о былом…

Мария повернулась и медленно пошла к двери – нелегко, когда внезапно вся твоя жизнь оказывается прошлым…

Наутро Мария обсуждала с Рейнальдо, что уже сделано и что еще предстояло сделать.

– Венесуэла, Эквадор, Коста-Рика, – перечислял Рейнальдо, сидя по другую сторону большого письменного стола Марии, за которым ей так хорошо работалось.

– Да, мы охватили почти всю Латинскую Америку, Рейнальдо, – подхватила Мария. – Остались только Аргентина и Бразилия.

– Со временем откроем и там наши магазины.

– А потом Европа…

Заглянула Каролина, секретарша, и спросила, может ли войти Кармен.

Мария кивнула.

Рейнальдо попрощался и вышел, пропустив в дверях входящую в кабинет Кармен. Сегодня она выглядела особенно эффектно: высоко подобрав свои рыжеватые волосы, в голубоватом, холодном, в цвет глазам, платье.

– Я пришла сообщить, что ухожу с фабрики.

– Показалось обидным, что не участвовала в открытии салона?

– Вероятно, у тебя были на это свои причины.