Просто механический кот
Шрифт:
Так было четыре дня.
Как ни странно, Мурлов не испытывал разочарования. Наоборот, он ощущал необыкновенный подъем в эти дни, тугая пружина будущего сворачивалась в нем. Мурлов ловил себя на том, что, занимаясь домашними делами, часто бормочет под нос:
— Котик, котик, где ты есть?
И одергивал себя. И улыбался. И мотал головой, отгоняя соблазнительные картины. Не время, Валентин, не время.
На пятый день Мурлову пришлось уехать в город.
Хоть он и пытался напрочь порвать всяческие связи, когда-то крепко державшие
В таких случаях он часто держался вызывающе, или молчал, или нес какую-то чушь, был мрачен и язвителен, ничего не дарил, никого не поддерживал, чем в результате и отвратил от себя большинство людей, с которыми так или иначе когда-то пересекался. Они были ему чужды. Они его не интересовали. Они возбуждали в нем холодную злость.
С бывшей женой, впрочем, ни эскапады, ни выкаблучивания не работали. Татьяна Алексеевна Пятова была женщиной властной и целеустремленной, все уловки Мурлова она попросту игнорировала, поскольку преследовала свой интерес.
На этот раз интерес заключался в сыне, тощем, субтильном существе пятнадцати лет, к которому Мурлов испытывал тщательно скрываемое отвращение. Сын, к счастью, отвечал ему взаимностью.
Они встретились в тесном кафе, где, раздражая Мурлова, скакали дети, звенела музыка и от блесток рябило в глазах. Разумеется, более спокойного места, найти было нельзя. Мурлов всю беседу просидел, отвернувшись к витринному окну. От детских криков по спине его бежали мурашки.
— Ты слышишь? — спросила его бывшая жена.
— Слышу, — сказал Мурлов.
Смутное отражение жены шевельнулось в стекле. Темно-синий кардиган. Розовая рука. Лица, слава богу, видно не было.
— Валентин!
— Я все слышу, — повторил Мурлов.
Сын, сидящий наискосок, фыркнул, не переставая играть в смартфон. Тыкал, идиот, пальцами в экран, вызывая ответные звуки.
— Так ты будешь участвовать в его судьбе? — спросила бывшая жена.
Мурлов хотел сказать, что однажды уже поучаствовал. Когда, собственно, зачал это недоразумение, вымахавшее уже вровень с отцом и, судя по всему, не отличающееся ни физическими, ни умственными способностями. А потом, кстати, поучаствовал второй раз, когда по разводу наделил его частью совместно нажитого имущества.
Мурлов коротко глянул на жену.
— Что тебе нужно?
— Миша хочет в колледж, — сказала Татьяна.
Мурлов ногтем тронул царапину на пластиковом столе, ребром ладони подвинув холодный стакан с коктейлем. Соломинка, пронзившая коктейль, казалась копьем в розовом теле. Экий натурализм.
— Я здесь при чем? Хочет — пусть идет.
— Это престижный экономический колледж, — сказала Татьяна.
— Не для обсосов, — подал реплику сын.
— То
— Блин, чел, бабосы нужны!
В голосе сына сквозило возмущение тупостью отца. Это ж насколько надо быть оторванным от реальности! — слышалось в короткой фразе. Престижный — значит, дорогой. Дорогой — значит, нам с матерью не по карману.
Делай выводы, чел!
— Я вам не свинья-копилка, — сказал Мурлов.
— Валя, — сказала жена.
Мурлов поморщился, и Татьяна быстро исправилась:
— Валентин. Нам нужно всего лишь сто пятьдесят тысяч на этот год.
— На этот?
— И сто пятьдесят на следующий.
— Вас бы расчленить и закопать.
По остановившемуся, приоткрывшему рот лицу жены и всплывшим над телефоном блеклым глазам сына Мурлов понял, что произнес это вслух.
— Что? — спросила жена.
Мурлов улыбнулся.
— Вы же твари, — сказал он. — Вас в зоопарке держать, в клетках.
Сын наставил на него смартфон. Под смартфоном кривились губы.
— А на камеру слабо сказать, чел?
Татьяна стукнула его по руке.
— Убери телефон! — шикнула она на сына.
Мурлов повел шеей — тяжело вполоборота смотреть в пыльное стекло. Мыли бы они его хоть что ли!
— Валентин, — сказала бывшая жена, — я понимаю, что это, может быть, не совсем порядочно с нашей стороны, но ты мог бы поучаствовать!
— Пусть вон, молодой видеолюбитель, подрабатывает и копит, — сказал Мурлов. — Не дерьмо же на палочке.
— Чего-о? — протянул сын-идиот.
— Он будет, будет! — закивала Татьяна. — Но когда он накопит? А деньги нужны сейчас. Просто нам как раз надо внести предоплату.
Мурлов поднялся.
— Мы, кажется, развелись, — наклонился он к бывшей жене, глядя на нее сверху вниз. — Ты пришла на готовое, ушла с двумя с половиной миллионами в зубах. Я две квартиры продал. У тебя что, ста тысяч нету?
— Так времени прошло, Валя…
— Три года.
— Не могу же я просто так вывести деньги из оборота!
— Какого оборота? — спросил Мурлов.
Татьяна развела руками.
— Я — деловая женщина, Валентин. Я открыла салон, я сделала заказ…
— И тут вдруг — хлоп! — Мише захотелось в колледж?
Сын кивнул, не отрываясь от телефона.
— В точку, чел.
Мурлов вдруг совершенно ясно представил, как делает шаг, с дружелюбной улыбкой кладет ладонь сыну на затылок и резким движением впечатывает его лицо в стол. Бамм! Кровь, крик, сопли. Смартфон в трещинах, розовый коктейль капает на пол. К нему примешивается более яркая, багряная струйка. Валентин, что ты наделал!
Мурлов тряхнул головой. Почему он вообще должен слушать эту дуру? Из приличий? По старой памяти? У нее, видите ли, все деньги в обороте. Только нормальные люди всегда имеют некий запас. Тысячу рублей или полтора миллиона — не суть важно. Важно постоянно держать в уме, что у тебя должна быть страховка на случай непредвиденной ситуации. Миша хочет в колледж!